Моя жизнь в дороге. Мемуары великой феминистки

Ранняя осень 2003 года. В ходе дискуссии после лекции в университете один студент встает и заявляет, что президент Джордж Буш намеревается вылететь в Ирак с огромной пластиковой индейкой, чтобы сфотографироваться с солдатами в честь Дня благодарения. Мы как раз обсуждали липовые доказательства наличия оружия массового поражения, которыми Буш оправдал вторжение в Ирак, и вот теперь весь зал смеется над липовой индейкой.

После Дня благодарения журналисты по большому секрету сообщают: Буш в самом деле летал в Ирак в самый разгар войны с раскрашенной вручную индейкой и фотографировался с войсками, после чего вернулся в Вашингтон, и все это на деньги налогоплательщиков.

Кто был этот студент? Откуда он знал?

Во время командировки в Джорджию я вижу на лужайке таблички с информацией о проведении повторной кампании Макса Клиланда – весьма популярного сенатора и героя войны, потерявшего при бомбежке во Вьетнаме обе ноги и руку. Я снова в Атланте в 2002 году и смотрю рекламу по телевизору, в которой его называют «антипатриотом» и сравнивают с Усамой бен Ладеном и Саддамом Хусейном. Поводом для этого послужило его выступление против множества антитеррористических мер. Однако это – Большая Ложь в стиле Джо Маккарти. Ветераны обеих партий протестуют против рекламы, и ее в конце концов убирают. И все же конечная цель ее – посеять сомнение в души людей и заставить их думать, что «нет дыма без огня», – достигнута. Клиланд повержен.

Спустя год я вижу, как подобную тактику с успехом применяют против сенатора Джона Керри – также героя Вьетнамской войны, баллотирующегося на пост президента. По телевизору транслируют выступления ветеранов, отрицающих героизм, как капитана судна «Swift boat». И хотя обвинения впоследствии опровергают, они все же вносят свою лепту в поражение Керри. В английском языке появляется новое слово swiftboating — «политический выпад в сторону оппонента, при котором бьют не по слабым, а по сильным местам».

В кругах феминисток и других борцов за права этот метод давно называют «смешиванием с грязью» – когда лидеров обвиняют в том, что они посмели писать, говорить или вести за собой людей.

Обесценить то хорошее, что человек совершил, – страшнее, чем указать на плохое[65].

Во время президентских выборов 2008 года – ставших знаковыми для Повседневного сюрреализма, – ведущий ток-шоу правого толка Раш Лимбо выступает против кандидата от Демократической партии Хиллари Клинтон. Он обвиняет ее в том, что она носит брюки, чтобы скрыть «плохие» ноги. Сам же он поддерживает Сару Пэйлин, баллотирующуюся на пост вице-президента от республиканцев, – та носит юбки, демонстрируя всем свои «хорошие» ноги. На самом деле кандидатуру Пэйлин выдвинули в последний момент, чтобы собрать хоть немного голосов разочарованных сторонников Хиллари Клинтон. Но это бессмысленно. Сара Пэйлин выступает против репродуктивной свободы и большинства других потребностей женщин, получает удовольствие от стрельбы по животным из вертолета и всегда пользовалась большей популярностью среди белых мужчин, чем среди женщин любой расы. Выбор ее – величайшая политическая ошибка с тех пор, как президент Буш назначил в Верховный суд Клэренса Томаса в надежде, что за него проголосует больше афроамериканцев. Сюрреализм – это победа формы над содержанием.

Однако, когда речь идет о «серийном» сюрреализме, ничто не затмит попытки ультраправых и религиозных фанатиков добиться признания яйцеклетки самостоятельной личностью. Таким образом они надеются национализировать тела женщин детородного возраста. Неудивительно, что попытки внести в Конституцию поправку о правах человека провалились, тогда как множество инициатив местного значения имеют успех – от взрыва клиник и убийства врачей «во имя жизни» до отказа включить контроль рождаемости в программу страхования здоровья и закрытия клиник за несоблюдение невыполнимых строительных норм, навязанных государственными органами. Со временем я заметила и то, что пикеты клиник часто олицетворяют этот сюрреализм.

Для того чтобы попасть в клинику «Blue Mountain» города Миссула (штат Монтана), мне приходится миновать пикетчиков, столпившихся на самом краю ограничительной линии. «Аборт – это убийство!», «Детоубийцы!» – скандируют они. Оказавшись внутри, я вслед за персоналом иду по коридорам клиники, которая с начала 1970-х годов оказывала полный спектр медицинских услуг. В 1993 году ее здание было полностью разрушено бомбардировками зажигательной смесью, устроенными противниками абортов, хотя, как это часто бывает, проведение абортов – лишь малая часть деятельности клиники. На устранение последствий потребовалось два года и множество усилий. Теперь, для того чтобы продолжить работу, клинике пришлось окружить себя демаркационной зоной и высокой оградой.