Моими очами

Я никак не пойму, что же значит, что ты умерла,
Может быть, на развилке вселенной, в неведомой тьме
Ты волшебною веткой на тёмном стволе зацвела,
Но туда добрести не под силу ни Богу, ни мне.

Только зверь эту ветку приметил звериным умом,
Только зверю известна глухая лесная стезя…
Хорошо тебе, мама, с загадочным зверем вдвоём
Погружаться глазами в его неживые глаза.

* * *

А он лежал тихонько одинёшенек,
Скукожилась его былая плоть
И стал он как бы мелкою горошинкой –
Вот-вот склюёт горошинку Господь.

Вот-вот Господь склюёт его, как зёрнышко –
И сядет, словно птаха, на плетень…
Зажжётся в горле ласковое солнышко,
Засветится Господь как ясный день.

* * *

Это я появился в неведомом виде –
Столько птиц говорит на моём языке
И когда-то себя называл я Овидий,
И когда-то себя называл я Алкей.

Но убита та птица, чьи яркие перья
Я носил на своём поднебесном челе,
И воробышком робким скитаюсь теперь я
И скитаюсь не в небе – на грешной земле.

* * *

А ты забыл, что у тебя есть дом
С его святою гордой нищетою,
Где даже кошка занята трудом
И точит когти с детской простотою.

В том доме бьются кроткие сердца
И утихает будняя тревога,
И чист и безнадёжен взор отца –
Уж он-то знает все секреты Бога…

Он знает всё, что позже будет с ним
И всеми обитателями дома,
Когда, господним промыслом храним,
Он вдруг воспламенится, как солома.

* * *

Теперь мне безразлично всё на свете,
Ведь прежде, чем обжечься кашей манной,
Нагромоздили гору трупов дети,
И та гора огромнее Монблана.

И только я не чтил мирской обычай,
Не доверял кровавому разбою
И, никакой не хвастая добычей,
Довольствовался небом и землёю…

Витебск

На месте ли стоит мой старый город,
Как и стоял когда-то в дни былые,
Или схватил Господь его за ворот
И выдворил в просторы мировые?..

* * *

Отец мне смастерил не саночки, а гроб,
А позже в этот гроб переселился сам,
И был ночной звездой его увенчан лоб,
Гуляла мошкара по трепетным глазам.

И говорил он мне: – Как хорошо в гробу,
Я внемлю тишине и мне неведом страх,
Я наконец в руках держу свою судьбу –
И тощего червя держу в своих руках…

* * *

Это самая страшная тайна на свете
И она нестерпима для доброго взгляда:
Из греховных глубин появляются дети,
Появляются злобные выходцы ада.

Появляются дети – убийцы и воры,
Сутенёры, картёжники и наркоманы, –
И пылают мамаш восхищённые взоры,
И папаши от радости бьют в барабаны…

* * *