Моисей

Итак, если свет, который излучает менора, сиволидизрует дух понимания и действия, который даруется человеку Богом, то каково же отношение меноры к свету, который она порождает?

Если мы представим менору в ее физической форме, тогда ее основание, которое несет один цветок, ее ство и ветви с чашечками в форме цветов миндаля с их шишками и цветами, создает полное впечатление дерева, которое, стремясь вверх, от корней, растет, чтобы стать носителем этого света.

Если в то же время мы примем в расчет, что менора была единственным в Святилище предметом, сделанным целиком из металла, и, более того, из золота, мы сможем легко увидеть, что, благодаря материалу, из которого она была изготовлена, она должна была символизировать твердость, стойкость и неизменность, но что ее форма предполагала рост и развитие. Таким образом, два аспекта меноры, материал и форма, представляют собой рост и развитие таких качеств, как твердость, стойкость и выносливость, которые навсегда должны оставаться неизменными.

Следовательно, уже своим внешним видом менора воплощает собой полную противоположность того понятия, которое символизирует стол. Стол делается, в основном, из дерева… Как таковой он символизирует материальные аспекты жизни, которые по самой своей сути подвержены изменениям, присущим явлениям роста, развития, цветения, созревания и, наконец, смерти и разложения…

…Менору мы видим противоположностью столу. Сделанная целиком из золота она символизирует именно ту неизменную твердость и неподвластность времени, которые, как показывает ее форма, должны цвести и раскрываться в Святилище через дух Божественного закона…»[85]

Не хочется утомлять читателя подробным цитированием этого разъяснения символики только одного храмового светильника, которое в книге рава Ш.-Р. Гирша занимает больше десяти страниц. Понятно, что для стороннего и непосвященного читателя они покажутся нудной и никому ненужной схоластикой. Однако для знатока Каббалы они представляют поистине увлекательное чтение. В итоге рав Гирш приходит к выводу, что если центральный ствол меноры олицетворял Дух (Руах) Бога, каждая его ветвь и каждый светильник символизировал кабалистические мидот и сфирот, то есть высшие идеальные миры и различные ступени и проявления этого духа: крайняя левая ветвь символизировала мир и качество Бина (Понимания), следующая за ней – мир и качество Гвура (Силы), третья слева ветвь – мир и качество «Йират шамаим» (Страха перед Богом). Первая слева от центральной лампады, пятая по счету ветвь символизировала мир и качество Даат (Знания), далее идут миры и качества Эца (Совета) и Хохмы (Мудрости).

Аналогичным образом рав Гирш, а также многие каббалисты до него и после него разъясняли сакральный смысл и других атрибутов Переносного Храма.

При этом считалось, что внутри Переносного Храма (а затем и внутри Иерусалимского Храма) в силу его сакрального характера нарушались обычные и обязательные для нашего мира законы пространства и времени. Еврейские предания, к примеру, утверждают, что, несмотря на относительно небольшие внешние размеры Шатра Откровения, он вмещал в себя всех, кто желал в него войти, подчас всех 600 тысяч человек. Более того – когда молящиеся в шатре должны были падать ниц, им всем хватало места и для этого – пространство Шатра снова раздвигалось, чтобы дать евреям упасть на колени перед Богом, а когда они поднимались, снова сжималось. При этом извне Шатер, а затем и Храм выглядели так же, как обычно.

Одним из чудес Святая Святых было, согласно этому же преданию, заключалось в том, что место, занимаемое Ковчего Завета, не шло в счет. Размер Святая Святых, как уже было сказано, составлял 5 на 5 локтей, но при этом после внесения в него Ковчега размер от одной стороны Ковчега до стенки и другой его стороны до противоположной стены Святая Святых составлял все те же 5 локтей, хотя ширина самого Ковчега, напомним, составляла полтора локтя.

Согласно Библии, само соприкосновение с Ковчегом Завета для не имеющего на это права человека было сопряжено с опасностью для его жизни. Достаточно вспомнить, эпизод из “Второй книги Самуила”, рассказывающий о том, как царь Давид решил перевезти Ковчег Завета из Баалей-Иегуды в Иерусалим. Так как дорога шла по крайне неудобной местности, то вместо того, чтобы нести Ковчег на плечах, левиты погрузили его на телегу, запряженную быками. Когда Ковчег провозили мимо дома некого земледельца Авинадава одному из его сыновей – Уззе – показалось, что Ковчег чуть съехал с телеги, и он решил поддержать его. Однако как только Узза коснулся рукой Ковчега Завета, он тут же замертво упал на землю, словно пораженный невидимым ударом.