Молчание костей

– Напротив, мы уверены, что он все еще жив. Но какие бы процессы ни шли внутри, они слабеют. Нет никаких признаков того, что корабль обнаружил нас или что он способен оказать нам какое-либо сопротивление. – Она говорила с уверенностью, которая могла показаться совершенно неуместной, но Квелл не сомневался, что Фура абсолютно согласна с сестрой и ничто не способно удержать их от дальнейшего исследования. – Мы двинемся внутрь, как только доберемся до входа.

– Вход в зоне видимости Тревенца-Рич? – спросил Квелл.

– Да, почти на одной линии. «Глотка» явно глубокая, и если не будет резких поворотов, мы сможем держать связь.

– Как только сигнал начнет ослабевать, возвращайтесь.

– Принято.

Адрана направила катер ко «рту», держась его середины (по десять лиг свободного пространства с боков и по пять выше и ниже), и снизила скорость до десяти лиг в минут, направив нос катера в отверстие и разведя лучи прожекторов в стороны, как усы. Она ничего не видела внутри глотки, кроме двух тусклых вытянутых кругов примерно в двадцати лигах впереди, где свет падал на что-то твердое.

Только надвигающиеся стены тьмы с обеих сторон говорили о том, что катер теперь находится в ограниченном пространстве. Так суденышко преодолело пять лиг. И хотя звезды исчезли, ничто другое не вызывало ощущения тесноты. А еще сестры почти не чувствовали движения. Там, где прожекторы касались «глотки», ее поверхность была настолько гладкой, что не позволяла судить о скорости. Очевидно, эта часть корабля была защищена от износа и не покалечена, в отличие от внешней оболочки. Адрана предположила, что она выглядит почти так же, как в день первого полета Звездного Кита.

Десять лиг. Двадцать.

– Мы внутри, Квелл, – доложила Адрана. – Углубились на одну десятую длины Кита, не встретили никаких препятствий. «Глотка» все еще тянется, даже диаметр не изменился. Нас слышно?

– Да, ясно. Пожалуйста, продолжайте рассказывать.

– Добавить нечего – катер все равно что крыса, падающая в водосточную трубу. Правда, труба очень широкая. Этот туннель должен иметь какое-то предназначение. Наверное, вы уже поняли, что Тревенца-Рич мог бы с запасом пройти по этому туннелю.

– Я об этом думал. Считаете, наш мир возник внутри Звездного Кита?

Фура наклонилась к микрофону:

– Вероятно, так и было, Квелл. Это единственное объяснение. Мир-веретено выбросили, как семя, и он куда-то полетел с какой-то конкретной задачей. С тех пор он ждет дальнейших инструкций. Когда щелкун запустил двигатель, мир, должно быть, истолковал это как команду вернуться в исходную точку. Но когда он добрался до цели, никто ему не ответил. Он… сбит с толку.

– Что-то впереди, – вмешалась Адрана.

– Где вы сейчас?

– Прошли тридцать лиг. Лучи прожекторов теперь ничего не показывают – должно быть, «глотка» расширилась или сменилась чем-то побольше.

– Сбавьте скорость. Если впереди какая-нибудь поверхность, вам потребуется время, чтобы отреагировать.

Адрана направила оба прожектора вперед:

– Нет, Квелл, все еще пустота, насколько хватает мощности прожекторов. Но туннель определенно расширяется. Это происходит постепенно, как будто мы из горлышка бутылки перемещаемся в ее основную часть. Судя по тому, что нам удалось увидеть в области двигателя, туннель не может тянуться до хвоста Звездного Кита, а отсюда до двигателя больше ста лиг.

– Помещение внутри корабля протяженностью в сотню лиг… – Какая-то печальная нотка прозвучала в голосе Хаспера Квелла. – Когда-то я отправился в космос с намерением разбогатеть, но на самом деле мне хотелось увидеть и ощутить чудеса, от которых сердце замирает. Я думал, есть нечто благородное в понимании, насколько ничтожна жизнь в масштабах космоса. – Он тихо рассмеялся. – Я ошибался: нет тут никакого благородства. Есть только беспомощность.

– Это всего лишь корабль, Квелл, – сказала Фура. – Его сделали обезьяны – как и наш катер, например. Не стоит об этом забывать.

– Но как же низко мы пали, – тихо проговорила Адрана, как будто они сидели вдвоем на полу перед старой книгой с картинками. – Неудивительно, что инопланетяне играют с нами. Мы превратились в паразитов, ползающих по руинам славного прошлого. Нашего прошлого.

Фура отвернулась от иллюминатора. Светлячок превратил ее лицо в мерцающую голодную маску.

– Можешь считать себя паразитом, если хочешь, сестра. Я же чувствую себя так, словно мне вручили ключи от моего наследства.

– Где вы сейчас? – спросил Квелл.

– В сорока пяти лигах от входа, – сказала Адрана. – И все равно ничего не видно, прожекторы не достают до стен. – Она проверила уровень топлива, постучав пальцем по стеклу на случай, если стрелка застряла. – У нас еще достаточно горючего в запасе, Квелл. Попробуем подобраться к стене.

Квелл был достаточно умен, чтобы не спорить, а Адрана проигнорировала бы его в ином случае. Сестры включили подметалу: была надежда, что прибор разберется в отраженных сигналах, если стены дальше чем в десяти лигах. Но результаты оказались столь же дразнящими, сколь и разочаровывающими.