Молчание Махараджа. Рассказы

Тем не менее они вынуждены были признавать, что «Лолли» обладала некоторым шармом. Она была чрезвычайно добродушного нрава, прекрасной хозяйкой, толковой управительницей, увлекательной собеседницей и обычно повсюду появлялась в женском обществе. Так что никто ни капли не удивился, когда стало известно, что миссис Клод Эннсли приняла решение с размахом принять на три или четыре дня Махараджа, принца из соседней провинции, известного своим богатством и неимоверным количеством драгоценностей. Он был молод и получил первоклассное английское образование в колледже, по слухам, представлял собой превосходный образец урождённого монарха, будучи поэтом на свой манер в стиле восточного символизма, и отличился публикацией прекрасно написанного трактата на языке хиндустани на тему последних астрономических открытий. Вот почему миссис Эннсли вознамерилась превратить его в светского льва. Она не стала советоваться с Колонелем по этому вопросу; его мнение веса не имело. Она во многом придерживалась веры в «новую» женщину, которая провозглашает мужчину либо грубияном, либо дураком. К первому классу она своего мужа не относила, будучи для этого слишком воспитанной и всепрощающей, но, по умолчанию и не проявляя открытой неучтивости, помещала его в круг последних. Таким образом, в её намерения «сделать деньги» на приёме богатенького Махараджа он – бедный Клод, как она называла его, – не был посвящён. Он был лишь искусственным манекеном и номинальным главой мероприятия. Дом, самое большое имение во всей округе и почти дворец, принадлежал ей; деньги тоже были её. Он не имел никакого отношения к ним, а был всего лишь её мужем. По этой причине, когда он встречал людей, говоривших: «Так значит, Махарадж приезжает к вам в дом?», он отстранённо отвечал: «Надеюсь» – без всякой уверенности в этом. Он то и дело возвращался к этой мысли, покуривая свой табак, который находил исключительно вкусным, поскольку заплатил за него сам, а не купил на деньги из кошелька его жены. И он даже не питал уверенности в том, что рад был этому приезду Махараджа. Он не слишком жаловал урождённых принцев, обладая всеми предрассудками драчливого британца, «рождённого для превосходства», и не питал любви к сорту людей, известному по описаниям некоторых поэтов как «смуглый, темноглазый житель востока». Смуглым и темноглазым жителем востока он ещё мог быть, но помимо этого он нередко бывал ещё и грязным. А «бедный Клод», имея весьма подвижные взгляды на все прочие вещи, очень часто принимал ванны. Вероятно, именно этому он обязан был своей чистой, красивой кожей, под которой кровь бежала по венам с такой стремительностью, что он часто краснел. Малейшее волнение приятного свойства заливало ярким румянцем его щёки и придавало им тот самый «здоровый цвет», за который некоторые красотки выкладывают столько денег в парфюмерных магазинах. Он и теперь вспыхнул при мысли о возможном приезде немытого Махараджа в дом. «Однако, – размышлял он, – у него ведь английское образование, и у неё кстати, – под „ней“ он разумел свою жену и хозяйку, – а я люблю тихую жизнь и лучше не вмешиваться. У неё есть полное право делать всё, что ей угодно со своими деньгами».