Молчание между нами

Я продолжаю щелкать застежками, пока не вспоминаю, что взяла с собой на обед жоусун с рисом. Слово «жоусун» на упаковке переводится как «мясные нити», но, по-моему, давно пора придумать что-то новое. Что еще за «мясные нити»? Звучит омерзительно. На самом деле это вкуснотища – жареная измельченная свинина.

– Я разозлилась. Ни о чем больше не могла думать. Но я не ожидала, что его в самом деле опубликуют. – Я достаю контейнер с рисом и коробку клубничных «Поки», лежавшую утром на кухне. – Кстати, а вы специально оделись в похожие футболки?

Тия закатывает глаза.

– Между прочим, я оделась первая. А он – повторюшка.

– Я даже не видел твою футболку. Ты же была в кофте, – возражает Марк. – Просто у меня такое настроение.

– Почему? – спрашиваю я, жуя рис.

– Ты не следила за новостями про Андре Джонсона?

Я мотаю головой. Марк дает мне попробовать свой обед.

– Приходи завтра на встречу СЧС. Мы окончательно определимся с планами протеста.

– А в чем дело? – Я даю Марку палочку «Поки».

Тия и Марк обмениваются взглядом.

– Андре Джонсон – черный мальчик, которого застрелили копы на прошлой неделе у супермаркета, – говорит Марк.

– Он что-то украл?

Тия наклоняет голову и смотрит на меня искоса.

– Это твоя первая реакция, Мэйдэй? Он был ребенком.

– Нет, он ничего не украл, – сухо говорит Марк.

– Тогда почему они в него выстрелили?

– Ты серьезно, Мэй? С каких пор им нужен повод? – рявкает Тия. Они с Марком обводят меня долгим взглядом.

– Разве есть хоть один хороший повод выстрелить в ребенка? – наконец вздыхает Марк. – У него с собой был набитый рюкзак, вот и все.

– Я не понимаю. Почему копы выстрелили из-за рюкзака? Они же не просто так туда приехали.

– Их вызвала какая-то богатая белая женщина, которой не угодил четвероклашка, Мэй. По телевизору об этом рассказывали, – говорит Марк. – Это не новость.

Его тон ясно дает понять, что разговор окончен. Тия отворачивается. Я все еще ничего не понимаю, но они явно не хотят продолжать.

Спустя несколько минут Тия медленно произносит:

– Поговорим об этом в другой раз. Не сегодня. Давайте лучше обсудим «Еженедельник» и собрание одиннадцатиклассников.

– Жаль, что меня там не было, – говорит Марк. – Я бы не стал молчать.

– И хорошо, что тебя там не было, – именно потому, что ты бы не промолчал. Если бы ты вмешался, стало бы только хуже, и ты это знаешь. Я не собираюсь носить футболку с хештегом в твою честь, Марк Дюверн. Даже не думай, – говорит Тия, поправляя юбку. Они снова переговариваются без слов, как телепаты.

Марк тянет ее за ухо и кивает.

– Но кто-то должен был ему возразить. Если он во всеуслышание говорит такое об азиатах, только представь, что он на самом деле думает? – Марк жует палочку клубничного «Поки». Потом машет рукой в воздухе. – Интересно, сколько он поддерживает стартапов, открытых азиатами? Сдается мне, что немного. И только представь, что он в таком случае думает о черных?

– Я так и сказала Аянне! Под наносным либерализмом всегда скрывается расизм, – добавляет Тия.

– Точно. Наверняка Макинтайр вообще не инвестирует в компании, созданные чернокожими, – соглашается Марк.

– Какая вам разница, во что он инвестирует? – спрашиваю я.

– Очень большая разница, Мэйдэй, – говорит Тия непривычно серьезным тоном. – От инвестиций Нейта Макинтайра зависит будущее технологического прогресса. Он влияет на жизни людей по всему миру. И не забывай, твоя мама – азиатка, строящая карьеру в Кремниевой долине. Думаешь, ей легко иметь дело с такими важными шишками, как он? Мама Аянны – единственная чернокожая в отделе. Она говорит, что были трое других, но они уволились, не прошло и года.

Я пытаюсь уложить все это в голове, а Марк добавляет:

– Папа мечтает, чтобы я когда-нибудь открыл свой стартап, но в Кремниевой долине черному мужчине почти невозможно получить финансирование. Не говоря уже о том, что нас могут в любой момент застрелить у супермаркета… Порой страшно даже просто идти по улице. Страшно заходить домой, страшно спать в своей постели.

Тия трогает Марка носком ботинка.

– Серьезно, давай в другой раз. Я не могу.

Марк кивает и тихо говорит:

– Знаю. Прости.

– А ты сам хочешь открыть стартап? – Кажется, я что-то упустила. Мой вопрос звучит неуместно.

– Этого хочет папа, – говорит Марк. Он протягивает руку за другой палочкой «Поки» и задевает меня кончиками пальцев. Мою кожу будто колет иголками. Я отдаю ему всю упаковку.

Марк кивает.

– В общем, хорошо, что ты высказалась. Делай это почаще. Если бы Дэнни был здесь… – Его голос срывается, как машина с обрыва. Усилием воли он подавляет всплеск эмоций. – Если б Дэнни был здесь, он бы швырнул микрофон.