Молчание между нами

Родителей мамы я звала ама[23] и агун[24]. Последний раз я виделась с ними в десять лет, когда мы прилетели на Тайвань. Они говорили на тайваньском, а китайского не знали (впрочем, я и сама едва его знаю, как не устает напоминать мне мама). Я не могла с ними поговорить, поэтому просто улыбалась, играла на полу у их ног, много ела, читала вслух по-английски, пока они одобрительно кивали. Мама всегда передавала мне телефон, когда они звонили. Но по-тайваньски я могла сказать только «Я читаю», «Я хочу есть» и «Мне нужно в туалет». Из их слов я понимала разве что «Учись хорошо», «Слушайся маму» и «Ты уже поела?». Мне было ужасно неловко постоянно отвечать «Угу», «Ага» и «Хорошо, ама», так что я старалась поскорее отдать телефон Дэнни.

Теперь никого из них нет в живых. Может, оно и к лучшему. Им не пришлось страдать из-за утраты Дэнни. Я надеюсь, что теперь они вместе.

Тия когда-то говорила, что ее разговоры по телефону с бабушкой и дедушкой на Гаити проходили примерно так же. Я тыкаю ее в спину, но она так увлеченно строчит, что даже не замечает. Может быть, Селеста мучается, как и я? Нет, она тоже быстро что-то пишет. Ну конечно.

Пока я озиралась по сторонам, у меня на парте оказался тетрадный листок в клетку. Он сложен в маленький мячик. Я знаю, от кого эта записка, и стараюсь не обращать на нее внимания, но у меня ничего не выходит. Наконец я медленно разворачиваю листок.

Можно с тобой поговорить?

Меня охватывает напряжение. Пальцы сводит судорогой. Помотав головой, я комкаю бумажку и склоняюсь над списком вопросов.

Я отчаянно пытаюсь сконцентрироваться на вопросах. «Какие запахи сопровождали тебя в детстве? Какие звуки? Какие твои любимые детские воспоминания?»

Каждое мое воспоминание связано с Дэнни.

Мама с папой говорят, что Дэнни умел переводить мой детский лепет. Папа рассказывал, что всегда менял мне памперсы тайком: Дэнни прибегал защищать меня, если слышал, что я плачу. У родителей есть старое видео, где Дэнни складывает гору из подушек, чтобы помочь мне выбраться из детской кроватки. Мы вместе учились танцевать брейк и изображали профессиональную борьбу в гостиной. Когда я пошла в подготовительный класс школы, Дэнни следил, чтобы меня никто не обижал, и всегда играл со мной на большой перемене. Он каким-то образом угадывал, когда я ссорилась с мамой, и приходил утешать меня, фальшиво распевая «Lay Me Down».

Я не знаю, как мне жить без него.

Я припоминаю, что иногда он был будто сам не свой. Бывали дни, когда он отказывался выходить из комнаты. В один из таких дней он оставил дверь открытой. Я заглянула и увидела, как он лежит в постели, свернувшись калачиком, и смотрит в стену. Тогда я решила, что ему просто нездоровится. Наверное, и правда нездоровилось, но не так, как я думала. Последние несколько месяцев он был непривычно рассеянным и часто спал допоздна. Но он учился в выпускном классе, играл в баскетбольной команде, готовил заявления для вузов – тут кто угодно устал бы. Откуда мне было знать, насколько ему тяжело? Все признаки казались неотъемлемой частью обычной подростковой жизни.

Из старого CD-проигрывателя миз Дэниелс льется приятная музыка, пробуждающая воспоминания и потаенные чувства. Я окидываю аудиторию взглядом. Все сидят, склонившись над тетрадями. Изливают душу в стихах. Кто-то то и дело приглушенно всхлипывает.

Я думаю лишь о Дэнни.

До конца урока я сижу, уставившись в чистый лист.

Услышав звонок, Джош тут же хватает рюкзак и направляется ко мне, но Ава окликает его и о чем-то спрашивает. Когда ему удается отделаться от своих друзей, меня уже и след простыл.

Глава 31

Вернувшись домой, я оставляю рюкзак у себя в комнате и иду по коридору к комнате Дэнни. Никто не заходит туда с тех пор, как Дэнни нас покинул. Дверь остается закрытой. Мы ничего не трогаем, будто а) ждем, что Дэнни вот-вот вернется; б) хотим сохранить воспоминания о нем; в) боимся того, что ждет нас внутри; или же г) все вышеперечисленное.

Правильный ответ, разумеется, «г».

Я дотрагиваюсь до дверной ручки.

Может быть, мне удастся найти подсказку. Что-то, что поможет мне во всем разобраться.

Я открываю дверь.

Комната выглядит совсем такой, как я ее помню, разве что немного покрылась пылью. Она так сильно напоминает мне о Дэнни, что я замираю на месте. У меня перехватывает дыхание. Я вытираю о джинсы вспотевшие ладони. Мне мерещится, будто Дэнни вот-вот зайдет в комнату и бросит рюкзак на пол, а может, выскочит из-за кровати с криком «Сюрприз!». Но я знаю, что этого не случится. Он уже никогда этого не сделает.

Я судорожно вдыхаю, жду, пока тяжесть в груди немного рассосется, и подхожу к столу, на котором стоят ноутбук Дэнни и смешная фигурка Стефа Карри. Дожидаясь, пока включится ноутбук, я роюсь в ящиках стола. В одном лежат ручки, стикеры, упаковка жвачки, несколько канцелярских скрепок. В другом – старые чеки, билет на матч «Уорриорз», чистый блокнот. На компьютере я не нахожу ничего, кроме школьных заданий, музыки, видеоигр и пары фильмов.