Молчание между нами

– Он обвиняет нас в изменившейся культуре и возросшей конкуренции в школах. Но все родители подталкивают детей к тому, чтобы соревноваться друг с другом. У всех есть репетиторы, все занимаются спортом, волонтерят, ходят на дополнительные занятия для подготовки к экзаменам, записываются на всякие летние программы и так далее.

– Продолжай…

У меня в голове будто загорается лампочка.

– Если он обвинит нас, ему незачем будет меняться. Им незачем будет меняться.

– О чем ты? – Миз Дэниелс откидывается назад, опираясь на руки, и продолжает покачивать носком туфли.

– Ну, если он свалит все проблемы Секвойя-Парк на азиатов, ему не придется думать о том, что он и сам отчасти виноват. Никому в городе не придется об этом думать. Они обвинят нас, а сами продолжат делать все как раньше.

Миз Дэниелс широко улыбается, словно и не сомневалась в том, что я найду ответ.

– Но что дальше? – Я потираю виски. – Я не знаю, с чего мне начать.

– Пару минут назад ты сказала кое-что интересное. – Миз Дэниелс наклоняется ко мне, держась за край стола. – Ты сказала: «Он исказил правду».

– Ну да.

– Так в чем правда?

– В смысле, правда о нас?

– О том, что ты считаешь нужным, Мэй.

– Вы имеете в виду, что я должна рассказать всем нашу правду.

– Ты это сказала, не я. – Она улыбается.

Она будто внедрила эту мысль мне в голову, как джедай.

Встав со стола, миз Дэниелс говорит:

– Тебе не нужно выдумывать хитрые аргументы, чтобы заткнуть мистера Макинтайра. Они все равно не помогут. Но даже те люди, которых не волнуют факты, способны прислушаться к чужой истории. – Она берет меня за плечи и заглядывает в глаза. – Только ты должна четко понимать, зачем ты это делаешь. Дэнни это не вернет, Мэй.

Я отшатываюсь. Мое сердце будто сжимают ледяные тиски. Миз Дэниелс права, но мне все равно больно.

– Я знаю, миз Ди. Но мне нужно хоть что-то для него сделать. Раз уж я не сделала достаточно, пока он был жив. Если б я была хорошей сестрой, может быть… он… – Я кладу голову на парту.

– Нет уж, Мэй. Посмотри на меня. И внимательно послушай, что я скажу, – говорит миз Дэниелс строгим тоном. Я поднимаю глаза. Миз Дэниелс медленно качает головой. – Это. Не. Твоя. Вина. Ты не виновата в смерти Дэнни, слышишь?

Я слабо киваю.

– Если ты еще не обращалась к специалисту, непременно сделай это, когда будешь готова. Ты всегда можешь поговорить со мной, но я не психотерапевт. Он правда может помочь, Мэй.

Я киваю еще раз:

– Ладно, миз Ди. Я об этом подумаю.

– Хорошо. Я поддерживаю твое стремление дать отпор Нейту Макинтайру. Честно. Но боль от потери Дэнни этим не исцелить.

Я не отвечаю. Исцеление кажется мне далеким, недосягаемым миражом.

– Ну что ж. – Миз Ди вновь включает свой «учительский голос». – О чем твоя история, Мэй?

Кажется, эта задача мне не по зубам.

– Как я могу вместить всю свою жизнь в одно письмо?

Она берет со стола стопку тетрадных листов и показывает мне.

– Ты пока что не сдала свое стихотворение на тему «Откуда я?».

Я краснею и отворачиваюсь.

– Да, я не знаю, как… Мне трудно придумать…

– Попробуй начать с него.

Я гляжу на нее с подозрением:

– Погодите-ка. Вы затеяли весь этот разговор, чтобы заставить меня выполнить задание?

Миз Дэниелс смеется и берет со стола шнурок с ключами. Она отводит меня в компьютерный класс и говорит, отпирая дверь:

– Вообще-то мне не положено оставлять тебя здесь одну, но я знаю, что тебе нужно сосредоточиться. Дверь будет открыта, зови меня, если что. – Она сжимает мою руку, совсем как в тот день, когда я впервые пришла в школу. – Ты справишься, Мэй.

Она подмигивает мне и уходит.

Я сажусь за компьютер в центре класса и смотрю на клавиатуру. Набираю на первой строке: «Я…» – и жду, когда мне в голову придет что-то еще.

Поначалу на экране появляется лишь бессвязный набор слов, скорее поток сознания, чем история. Я – из супа с лапшой и говядиной. Я – из кружки с клубничным «Поки». Я – из кишащего акулами моря, из держащегося на поверхности мяча, из вонючих ног. Я – из мечтаний фермеров в тайваньских горах. Я – из улиц Чайна-тауна. Я – из языков, которыми я не владею, из бабушек и дедушек, которые общаются одними взглядами. Я – из музыки, которая затрагивает мою душу, из танца, который говорит, когда я не могу найти слов. Я – из рассерженного бегемота. Я – из Сэма Смита, я – из «Lay Me Down». Я – из перьев в крыльях моего брата. Я – из ночных поездов, из визжащих сирен. Я – из мира, что обратился в прах, пока я молча кричала у железной дороги.

Каждое предложение будто прочищает засоры в моем мозгу. Постепенно слова начинают сами литься с моих пальцев на клавиатуру. Я меняю структуру стихотворения, подстраиваю ее под себя.

Вечером я сижу дома, за своим столом, и продолжаю писать. Я нахожу смысл в старых воспоминаниях. Я редактирую и исправляю. Моя история начинает приобретать законченный облик.

Глава 36