Молчание между нами

– Позвольте мне задать еще один вопрос. Возможно, он поможет вам ответить на вопрос Марка, – подает голос миз Дэниелс. – На уроке английского Мэй рассказала нам, что стереотип о прилежных, послушных учениках-азиатах был создан пиар-агентством по заказу жителей Чайна-тауна.

– Они пытались защитить себя от преследований со стороны полиции, – рефлекторно добавляю я.

– Когда движение за гражданские права начало набирать обороты, правительство и СМИ подхватили эту идею и создали на ее основе миф об азиато-американском «образцовом меньшинстве». Как вы думаете, зачем они это сделали? – Миз Дэниелс спокойно ждет, пока мы сидим в неловком молчании, обдумывая ее вопрос.

Первой поднимает голос Жанель:

– Я не вижу, в чем здесь связь.

Марк медленно произносит, тщательно обдумывая каждую мысль, которая приходит в его (как сказала бы Тия) чересчур умную голову:

– Это как-то связано с движением за гражданские права. – Он потирает лоб. – Выставив азиатов «образцовым меньшинством», они раскололи движение, да?

Марк даже не замечает, что практически съехал с бинбэга на пол и утащил меня за собой. Я отстраняюсь и сажусь обратно, пока он трет виски, погрузившись в глубочайшую задумчивость. Мы ждем, затаив дыхание, и вот он наконец поднимает взгляд на миз Ди.

– Они убили двух зайцев одним выстрелом.

– Расскажи поподробней, профессор Дюверн, – говорит она с улыбкой и бросает ему фиолетовый маркер для доски. Марк ловит его и крутит в пальцах.

– Правительство объявило азиатов «образцовым меньшинством», которое добилось успеха вопреки расизму и дискриминации. Они использовали азиатов против активистов за права чернокожих. – Марк скребет маркером шею. – Миф об «образцовом меньшинстве» дает белым оправдание. Возможность заявить, что проблема не в законах и не в системном неравенстве, а в нас самих.

– А второй заяц? – задумчиво спрашивает Иджемма.

Ей отвечает Хью:

– Это была подачка азиато-американцам. Они стали считаться более «белыми». И многие из них сами стали поддерживать белый расизм.

– Хорошо сказано. Я об этом не подумал. – Марк начинает загибать пальцы. – Они убили даже не двух, а трех зайцев одним выстрелом. Во-первых, выставили проблемой чернокожих, а не расизм. Во-вторых, подтолкнули азиатов к ассимиляции. В-третьих, разобщили угнетенных людей, чтобы мы не смогли объединиться против угнетателей.

Хью и Марк обмениваются взглядами и кивками, полными взаимного уважения. Миз Дэниелс вновь привлекает наше внимание.

– Что думаете? Стоит ли нам принять участие в протесте? Какие аргументы вы можете привести?

Все начинают бурно дискутировать. Я внимательно прислушиваюсь к обсуждению и мысленно задаю себе болезненные, но важные вопросы. Что вообще подразумевают люди под словом «азиаты»? Почему азиаты поддерживают белый расизм? Почему некоторые из нас – или все мы? – поверили в миф об «образцовом меньшинстве»? Мы же знаем, что азиаты подвергаются дискриминации, – так почему мы хотим, чтобы нас причисляли к белым? В памяти у меня всплывает письмо Байрона Вонга. Почему члены моего сообщества не выступают против несправедливости? Как мы можем помочь кому-то еще, если не решаемся даже помочь друг другу? Почему я никогда не задумывалась об этом раньше?

И наконец самый неприятный вопрос: что я за подруга, если не поддержала Тию и Марка, когда они в этом нуждались?

Я опускаю взгляд и съеживаюсь в комочек. Марк, снова устроившийся на бинбэге, оглядывается и утешительно обнимает меня за плечи. Меня охватывают еще более противоречивые чувства.

После окончания встречи я остаюсь сидеть на бинбэге, пока класс постепенно пустеет. Марк ждет меня у выхода, но его хватает за руку Иджемма и тащит по коридору, торопливо что-то втолковывая. Кажется, она чем-то расстроена. Миз Дэниелс провожает всех с улыбкой. Улизнуть незаметно у меня не получится. Я не могу ее проигнорировать, но и разговаривать мне не хочется. Несмотря на то что я пришла сюда именно ради этого.

В итоге я остаюсь на месте, сжимая на коленях свой рюкзак. Когда все остальные ученики уходят, миз Дэниелс оставляет дверь открытой и садится на бинбэг рядом со мной.

– Надо же, тут удобней, чем я думала, – говорит она. – Может, мне стоит провести следующий урок, сидя на этой штуке. – Я слабо улыбаюсь в ответ, и она добавляет: – У меня окно в расписании. Если хочешь, можем поговорить, Мэйбелин.

– Простите, что нарушила вашу встречу, миз Ди.

– Ничего ты не нарушила, милая. Прости, что из-за меня ты оказалась в центре внимания. Я знаю, тебе сейчас нелегко. Но иногда нужно прислушаться к важным словам, даже если это тяжело.

– Я пришла, потому что хотела поговорить с вами про письма Байрона и Элвина в «Еженедельнике». Вы их читали? – Миз Дэниелс кивает и трет глаза. – Но теперь я даже не знаю, что сказать. Скорее, мне хочется заплакать.

– Поплачь, если хочешь. У меня в шкафчике полно салфеток. – Она подставляет мне плечо. – Ни в чем себе не отказывай.

– Мне кажется, будто я все делаю неправильно.

– Почему ты так думаешь? – Миз Дэниелс встает и роется в ящике стола.