Молчание между нами

Дорогая редакция,

как и Мэйбелин Чэнь, я учусь в одиннадцатом классе старшей школы Секвойя-Парк. Я поражен, что она взяла на себя смелость говорить за все китайское сообщество в нашем городе. За исключением своего брата, она не общалась почти ни с кем из учеников азиатского происхождения.

Безусловно, смерть ее брата привлекла внимание к расизму, с которым сталкиваются китайцы в Секвойя-Парк. Но, сосредоточившись на своей личной трагедии, Мэйбелин продемонстрировала, что плохо понимает суть проблемы.

Мой долг, как президента Ассоциации азиато-американских студентов, – выразить некоторые опасения…

Я заглядываю в конец и вижу там подпись: «Элвин Ло». Тот самый, в тесной футболке, который вечно толкает меня плечом.

Он рассказывает в письме про «бегство белых», про «бамбуковый потолок», про миф об «образцовом меньшинстве», но я думаю лишь о его выпаде в сторону моей социальной жизни. Какая разница, с кем я дружу? Он что, намекает, что я недостаточно китаянка? И я вовсе не пыталась говорить за всех китайцев в Секвойя-Парк. Я просто хотела защитить родителей.

Моя голова снова наполнилась пукающими воздушными шариками. Они так стремительно летают туда-сюда со своим пф-ф-ф-фр-р-р-р, что я ни о чем толком не могу думать.

Услышав, как подъезжает к дому папина машина, я хватаю газету и убегаю в свою комнату. Родители наверняка знали, что нас начнут сторониться. Возможно, то же самое случилось после убийства дяди Джо. Возможно, люди начали избегать найнай и ее, потому что боялись оказаться следующими. Но меня это застало врасплох. Я не предполагала, что буду мишенью для других китайских иммигрантов. Их упреки делают мне еще больнее.

Я думала, что мы будем поддерживать друг друга, объединенные общей целью. Как же я была наивна. Мама и папа правы: я ничего не понимаю. Что будет с нашим протестом? Так или иначе, мамин начальник о нем узнает. Мне казалось, что наши планы набирают обороты, но вдруг придет не так уж много народу?

Легко быть смелой, когда все тебя поддерживают. Но сейчас я чувствую себя одинокой и уязвимой.

Глава 52

На следующий день Тия заболевает и остается дома, а Селеста идет на заседание Ассоциации азиато-американских студентов. Она в некотором роде наша шпионка. Мы хотим узнать: будут ли они обсуждать предстоящий протест? А письмо Элвина?

Я брожу по школе, выбитая из равновесия вчерашней газетой. Утром мне на глаза попался Элвин, и я с трудом удержалась от того, чтобы не швырнуть в него бутылкой с водой. Наверняка я бы промазала и попала в какого-нибудь несчастного девятиклашку. За это, учитывая мое везение, меня бы отстранили от занятий или вообще исключили. А потом меня бы затоптало стадо бегемотов. Разочарованных, как у мамы. В общем, хорошо, что я не бросила бутылку.

Я прячу руки в карманы пальто и нащупываю там смятую бумажку. Это записка от миз Дэниелс. «Истории затрагивают сердца и умы».

Может, стоит с ней поговорить.

Я прохожу мимо приветливого дерева и направляюсь в кабинет миз Дэниелс. Надеюсь, она на месте. Я стучу и берусь за дверную ручку. Дверь оказывается не заперта.

– Миз Дэниелс! Я так рада, что вы здесь. Мне надо с вами…

Я замираю. Кабинет полон чернокожих учеников. Некоторые сидят за партами, расставленными по кругу, некоторые – на партах. Кое-кто расположился прямо на полу. Марк сидит на бинбэге. Миз Дэниелс пишет что-то на доске. Она одета в фиолетовую юбку с узорами и джинсовую куртку. На шее у нее висят очки на цепочке.

– Мэй! Заходи! У нас проходит встреча СЧС. Можешь остаться, если хочешь.

Несколько человек улыбаются мне, некоторые смотрят без всякого выражения. Я не уверена, стоит ли мне вот так к ним врываться. Но я уже зашла в класс – наверное, уйти будет слишком грубо? Марк замечает мои сомнения и жестом предлагает мне сесть на бинбэг вместе с ним.