Молчание между нами

Джош продолжает.

– Мы были одной командой. Он так много для меня сделал, так много мне дал. Я знаю, что он очень меня любит. Он прекрасный отец.

Мистер Макинтайр расплывается в широкой улыбке. Из зала доносятся умиленные возгласы.

– Именно поэтому мне сейчас так тяжело. – Улыбка Джоша угасает. – Как правильно поступить, когда ты вдруг понимаешь, что твой кумир не идеален? Когда ты замечаешь его слабые стороны, его изъяны… – Джош на миг замолкает и кидает на отца беглый взгляд.

Мистер Макинтайр уже не улыбается.

– Я не хотел все это видеть. Я попытался закрыть глаза. Но дело в том, что я знал Дэнни Чэня. Мы не раз играли вместе. В каком-то смысле он был для меня, ну… образцом для подражания. И для многих других тоже. Еще я знаю Мэй. Я немного знаком с их семьей. Эти люди – совсем не такие, какими их выставил мой папа. Я пытался убедить себя, что он не сказал ничего такого уж страшного. Что вся эта история скоро забудется.

Мистер Макинтайр и миз Уиттакер стоят на сцене как вкопанные и не пытаются остановить Джоша, когда тот встает в проходе между рядами.

– Но она не забылась. Наоборот, стало еще хуже. И я обратил на это внимание только из-за того, что пострадал дорогой мне человек. – Джош поворачивается и смотрит прямо на меня.

Марк прочищает горло.

– Я зря думал, что такой явный расизм забудется. А потом ты подлил масла в огонь. – Джош поворачивается к папе, и тот вздрагивает. – Ты настроил весь город против нее, ты поставил под угрозу карьеру ее мамы. И это после того, как они потеряли Дэнни. В самый страшный период их жизни.

Голос Джоша смягчается. Мне чудится, что он видит одного только отца. Будто они остались вдвоем, как на тех фотографиях в коридоре.

– Папа, а если бы тебе сказали, что мама умерла из-за тебя? Я помню, мне казалось, что мы не справимся. Но каким-то чудом нам удалось выплыть. А теперь представь, насколько хуже нам бы пришлось, если бы все верили, что мамин рак – это твоя вина.

Мистер Макинтайр выдвигает стул и садится. Он не может уйти со сцены, ведь с ним говорит его собственный сын.

– Папа, это не твоя вина. Но разве ты не видишь, какую боль ты причиняешь Чэням? И даже хуже.

Джош вытирает руки о штаны. У него всегда потеют ладони, когда он нервничает.

– Я знаю, ты хочешь обеспечить мне хорошую жизнь, светлое будущее. Но мир, который ты пытаешься для меня построить, точнее мир, который ты пытаешься сохранить для меня неизменным, – в нем нет ничего хорошего, пап.

Джош садится, и зал погружается в молчание. Марк выжидает несколько секунд и встает. Он включает микрофон, который мы подготовили заранее, и твердо говорит:

– Дэнни Чэнь был моим лучшим другом. Моим братом. Его смерть стала самой страшной потерей в моей жизни. Но еще тяжелее было смотреть, как втаптывают в грязь память о нем и его семью. Смерть Дэнни обнажила глубоко укоренившийся расизм в нашем якобы либеральном сообществе, и мы хотим сказать, что не позволим вам обращать нашу боль себе на пользу, мистер Макинтайр. Мы не позволим рассказывать наши истории за нас.

Марк перекладывает микрофон в другую руку.

Никто даже не пытался остановить Джоша, но как только заговорил Марк, миз Уиттакер начала спускаться со сцены и несколько других учителей тоже двинулись в его сторону. Один из них говорит в рацию. Они выглядят крайне сердито. Но целые ряды учеников встают со своих мест, чтобы преградить им дорогу. Несколько человек располагаются в проходе, не пропуская миз Уиттакер.

Марк не обращает на них внимания и обводит актовый зал взглядом. Потом он начинает говорить снова, делая паузу после каждого предложения, чтобы убедиться, что все его поняли. Его уверенный тон слышен в каждом уголке помещения. Он развивает мысль, которую высказал Джош.

– Мы не построим лучший мир, не рассказав все наши истории. Мы не построим лучший мир, не узнав наше прошлое. Мы не построим лучший мир, пока наши голоса не будут услышаны.

Когда он замолкает, ученики – и некоторые учителя – выкрикивают слова поддержки. Миз Дэниелс гордо улыбается от уха до уха. Марк передает микрофон мне. Мой голос чуть подрагивает и звучит вовсе не так внушительно, как у Марка, но я вскакиваю на ноги и стараюсь вложить в свои слова ту же искру.

– Сегодня мы расскажем свои истории. Выходите на улицу и присоединяйтесь к нам!

Все те, кто помогал нам с подготовкой, радостно кричат и хлопают. Марк начинает выводить людей из актового зала мимо двух ребят, которых мы попросили собрать резюме для стажировок. Все ученики радостно встают со своих мест. Кем-то движет подлинный энтузиазм, кем-то – желание поучаствовать в движухе и сделать пару фотографий на память. Некоторые учителя идут вместе с нами, некоторые надрываются в попытках заставить всех сесть на места. Ава сидит, сжимая свое аккуратное резюме. Все вокруг нее уходят, даже другие члены студсовета и ее подружки в летних платьях. Наконец она тоже встает и направляется к дверям. У выхода она отдает резюме девочке, которая их собирает, и следует за толпой.