Молчание между нами

Миз Дэниелс стоит сбоку, позади сидящих на траве учеников. Я ощущаю лучи поддержки, которые она посылает мне, хотя ее лицо остается серьезным.

– Вы знали, что в ту ночь, когда он погиб, на нем были носки со «Звездными войнами»? Если вы были с ним знакомы, вас это вряд ли удивит. Он обожал «Звездные войны». Иногда я думаю – может быть, это из-за того, что ему была знакома битва между светом и тьмой. Для меня Дэнни всегда был светом. Но ему, возможно, казалось, что он в одиночку сражается с тьмой. Он ото всех скрывал свою боль. Мы ничего не знали о его битве. Дэнни страдал в молчании до самого конца.

Мне неуютно под взглядом сотен глаз, но я только крепче сжимаю микрофон. Мне кажется, будто Дэнни рядом.

– Мне бы хотелось… Мне бы хотелось знать. Мне бы хотелось остановить его в тот вечер, заставить поговорить со мной, а не просто смотреть, как он уходит. Мне бы хотелось убедить его поговорить хоть с кем-то, с кем угодно. Мне бы хотелось сказать ему: «Не сдавайся». Мне бы хотелось напомнить ему, что все наладится, что я буду поддерживать его, как он всегда поддерживал меня.

Мой голос надламывается. Я стискиваю помятый микрофон, и он придает мне сил. До меня доносится голос Дэнни: «Я тянусь к тебе». Эти слова проникают мне в душу. Я подношу микрофон ближе к губам.

– Порой молчание сковывает нас. Оно затыкает нам рты, чтобы мы не могли попросить о помощи. Оно не дает нам свободно мыслить и заглушает наши голоса, не позволяя заговорить.

Марк идет прочь от террасы. Неужели моя речь настолько ужасна? Мое сердце уходит в пятки. Чужие взгляды будто прожигают меня насквозь. Слова совершенно вылетают у меня из головы, и я смотрю вниз, на деревянный пол. Толпа не издает ни звука. Когда я вновь поднимаю взгляд, то вижу вдалеке Марка в окружении четырех человек. Справа от Марка стоят его родители – по гордым улыбкам на залитых слезами лицах я понимаю, что они слышали пение Тии. Слева я вижу невысокую женщину с забранными назад волосами и мужчину с мягким пузиком. Это что, мои мама с папой?

Мое сердце наполняется теплом.

– Когда Натаниэль Макинтайр оскорбил моих родителей и поставил под угрозу мамину карьеру, нам казалось, что молчание – самый безопасный ответ. Если мы промолчим и будем держаться тихо, то все разрешится само собой. Он обвинил моих родителей в том, что они довели собственного сына до самоубийства, но разве это так уж важно? Потом я поняла, что важно. – Я смотрю на Тию, на Марка, на миз Дэниелс, на Селесту. Я смотрю на родителей. – Жизнь Дэнни была важна. И истории, которые мы про него рассказываем, тоже важны. Из-за страха я чуть было не решила промолчать. Я чуть было не позволила страху заткнуть мне рот. Но потом я поняла, что молчание – это не выход.

Кто-то начинает хлопать. До меня доносятся выкрики: «Да-а!», «Скажи еще раз, погромче!»

Я упираюсь ногами в пол, как Тия, и чувствую прилив силы.

– Наше молчание позволяет людям вроде Нейта Макинтайра контролировать нарратив. Переписывать наше прошлое так, как ему удобно, и определять наше будущее. Но каждый раз, когда мы подаем голос, нами движет любовь. С помощью любви мы преодолеваем страх.

Я делаю шаг назад и поднимаю руку над головой. Некоторые ученики тоже вскидывают вверх кулаки.

– Мы не боимся. Мы не станем молчать. Мы сами расскажем свои истории, и мы обретем силу! – Я смотрю в небо, пытаясь отыскать там Дэнни, и шепчу: – Это для тебя, гэ.

Я бросаю микрофон.

Глава 74

Тия обнимает меня до хруста в костях.

– Ты выступила просто потрясающе, – шепчу я. – Жду не дождусь, когда смогу послушать твое пение на Бродвее. Только не забывай подкидывать мне бесплатные билеты, когда прославишься.

– Нет, Мэйдэй, это ты выступила потрясающе. Оглянись.

Все вокруг хлопают, кое-кто даже стоя. На миг я чувствую себя суперзвездой.

Диджей встает за микшер и включает музыку. Народ на лужайке начинает танцевать, пока на террасу не выходит миз Уиттакер. Она жестом просит диджея убавить звук, берет микрофон Тии и объявляет, что музыка с танцами разрешаются до конца обеденного перерыва, после чего учащиеся обязаны вернуться на уроки. Все радостно вопят, и диджей снова делает звук погромче. Я улыбаюсь Тие, без слов говоря: «Ты веришь, что мы правда это сделали?» Она улыбается в ответ: «Конечно верю».

Мы вместе произносим одними губами:

– Иммигранты. – И улыбаемся еще шире.

Я беру Тию за руку и пытаюсь протиснуться через столпотворение перед террасой. Маме с папой я отправляю сообщение, чтобы оставались на месте. Меня то и дело пытаются остановить, обнять, спросить о чем-то, и мне не хочется быть невежливой, но я должна поскорее увидеть родителей.

Еще издалека я замечаю, что с ними разговаривает миз Дэниелс. Когда я приближаюсь, она обращается ко мне:

– Я как раз говорила твоим родителям, как мы все тобой гордимся, Мэй. – Она подмигивает и сжимает мое плечо. – Я знала, что ты справишься. Увидимся на уроке.