Молчащие псы

- Не позволяй его наказывать, когда он ропщет, и поступишь разумно. Тем самым покажешь, что ты спаситель от недоли, а кроме того, укроешь от испытаний, которые могут прийти. Черни следует давать роскошь полаять на тех, кто их гнетет, ибо в противном случае ее жизнь была бы настолько тяжкой, что направляемая руками наших врагов, она могла бы стать, по причине одного лишь своего числа, грозной. Провозглашай, что люди равны по воле Господа, что является правдой, а нет лучшей лжи, чем правда, которая вселяет надежду в людские души.

Покрытые буквами листы с книжных шкафов слетают в большую шляпу с белой подкладкой и красными полями, располагающуюся на золотом треножнике перед моими глазами. Тексты речей, обольщающие фразы "молчащих псов", словно колесницы ангела, несущего освобождение, и молитвы, снующие по пустым костелам: "Боже, когда будешь раздавать народам милости свои, соизволь поглядеть и на эту страдающую землю, о которой позабыл за кучей дел!".

Жарко так, что невозможно выдержать. Тяжелая, сырая жара захватывает в клещи и не отпускает. Можно было бы подумать, что как раз эта жаркая влага вызвала преждевременное старение ландшафта: морщины и гадкий характер чего-то такого, что где-то уже видел.

- ...только глупец выберет малую ложь, что принесет малую выгоду. И нет такой большой лжи, которая, раньше или позднее, не не вошла бы в уши достаточного большого числа людей. Это уже вопрос статистики, а не морали или разума. Чем наглее ложь, тем больше и вероятность того, что люди в нее поверят, ибо каждый подумает: ну, так лгать никто бы не осмелился. Чем чаще будет повторена, тем более ложь эта станет достоверной, и вскоре сам отец примет ее за истину, с тех пор сделается она непоколебимой правдой: лжец и оболганные признают одну веру...

Вижу их спины, удаляющиеся мягким лётом стервятников – Вельзевула, бродящего в пыли мертвой дороги, и Люцифера, едущего рядом на коне. Мир, отрежиссированный его руками и дланями Бога, который никому не показал лица, расступается перед ними словно золотые врата Сезама, заставленные двигаться магическим заклинанием из Апокалипсиса. В застывшем воздухе после них остается вибрирующий след. У ног моих вспотевшие валуны, но я все так же догоняю их взглядом и слухом, мои губы – жгучая соль, которую слизывают мои птицы, желающие облегчить мне мой бег. Шершавый шепот Люцифера оседает на моих веках слоем твердеющей пыли:

- Надо надежных поляков!

- Я делаю это, учитель, золотом и пурпурным серебром, как и говорил. А что делаешь ты с теми, кто мечет тебе бревна под ноги?

- Тех с радостью накормил бы пулями, начиная со священников, как в тот канун Рождества, когда в первую очередь мы всех священников казнили!

- То было время войны. В мирное время вынь только из корзины подгнившие яблоки, которые заражают остальные плоды, и этого будет достаточно. Найди убийц, чтобы втихую убирать противников. Смастери себе боевую группу из ляхов-преступников, поставь во главе хорошего пса, и твои враги сделаются обитателями кладбищ.

Роскошь закатного солнца, бушующего в волосах и не гасящей тревоги, вскипевшей под черепом, облепляет меня коконом слабости – мне кажется, будто бы мои конечности, грудь, живот и спина принадлежат кому-то другому, кто всего лишь занял мне их на время на этом пути. Я бегу с непокрытой головой, освобожденный от колебаний и не знающий страха, вот только не располагающий собственным телом. Мрак словно святилище ненависти – громадный черный дом с одной дверью, туннель с огоньком на конце, кружочком бледного свечения, являющегося фоном для силуэта князя преисподней и повелителя мух, что маячат предо мной, очерченные никой электричества, искрящейся от движений их тел. Невидимые деревья леново потягиваются, мне слышен скрип их чресел...

- Это должен быть пурпурный убийца со сворой волкодавов, хитрых и способных убить в любом месте и в любую пору, или же похитить человека с улицы или из дома и бросить туда, где питание получают даром, вот только оно ужасно неудобоваримое. Повторяю тебе, Вельзевул, чтобы ты хорошенько понял: эта тайная команда исполняла бы свои приговоры реко, только на исключительно вредных для нас личностях, не обещающих исправиться, а еще она осуществляла бы аресты людей, из которых их секреты следовало бы добывать силой. Но для этого у тебя должно быть тайное узилище. В твоем дворце подвалы имеются?

- Обширные, мой повелитель, с двумя подземными выходами в город. Вот только...

- Что?

- Это мне следует устроить тюрьму в доме, в котором я сплю, ем, занимаюсь любовью и политикой? Всего лишь в нескольких метрах под моей кроватью?!

- Ты здесь, Вельзевул, не за тем, чтобы есть, спать и заниматься любовью, ты должен заниматься политикой, и как раз тюремной!