Молчащие псы

И остановился он перед воротами монастыря, поскольку только церковь могла обеспечить ему убежище. То был монастырь реформатов на улице Сенаторской. Дергая за звонок, итальянец обернулся: преследователи были в сотне шагов, их лошади чуть ли не распластались над землей.

"У монастырских ворот я позвонил. Привратник, увидав меня, залитого кровью, угадал причину моего прибытия и хотел быстро захлопнуть калитку. Только я был готов к этому и не дал ему времени. Я ударил его так сильно, что монах упал на землю, я же вошел вовнутрь. На крики привратника сбежалось множество перепуганных обитателей монастыря, я воскликнул, что требую убежища и погрозил им на тот случай, если бы мне отказали. Один из них ответил от имени всех собравшихся, после чего провел меня в маленькую келью, похожую на тюремную камеру...".

Бышевский, тем временем, опьяненный яростью, помчался в Замок жаловаться королю, который его очень любил. Разыскивая монарха, он столкнулся с Туркуллом и прокричал тому, в чем дело. Паж выслушал его и сказал:

- Короля у себя нет, зато имеется Томатис.

- А на что мне Томатис?

- Это приятель Казановы, и это он подговорил его ни в коем случае соблюдать очередности выстрелов, если пану Браницкому достанется право стрелять первым.

Что было дальше, рассказал шевалье де Сейнгальту, посетив его в монастыре, князь Любомирский. А Джакомо описал это в собственных мемуарах. Бышевский побежал в театр, вскочил в комнату директора и "выпалил из пистолета, целясь прямо в голову. Видя это коварное покушение на убийство, граф Мошиньский хотел выбросить полковника в окно, но безумец вырвался от него, нанеся три удара саблей, из которых один рассек щеку графу и выбил три зуба". Через час Бышевский, собрав всех подчиненных Браницкого (разъяренных, поскольку уже разошлась весть, что подстолий мертв), хотел штурмовать монастырь реформатов, только было уже слишком поздно: по приказу маршалка Белиньского монастырь окружили две сотни драгун гвардии.

Маршалка, когда ему уже сообщили о случившемся, и когда он уже отдал приказы, цель которых заключалась в том, чтобы предупредить самосуд над Казановой и его бегство, заставило задуматься, почему этот известный в Европе человек, который изящество фраз объединял с более чем саксонской развязностью так, как это нравилось женщинам, и каждую угрожающую ему неподдельной опасностью стычку он умел затушевать своим аркадийским стилем, так что никакие дуэли ему не угрожали – почему это, впервые в жизни, он сам вызвал, да еще и человека, который феноменально стреляет? Вывод был прост: кто-то его к этому вынудил, кто-то или что-то, возможно, сама ситуация, а старый, расчетливый нос Белиньского подсказывал ему, что во всем этом имеется тайна, более глубокая, чем тайники дамского белья и придворные расчеты королевских фаворитов. И он пожелал разрешить эту тайну. Маршалок вызвал Кишша, в задачу которого входило допрашивать прибыающих в столицу иностранцев.

- Что с Казановой?

- Забился, словно крыса, у реформатов. И наверняка долго еще не выставит нос.

- А Браницкий?

- Выживет.

- Точно?

- Не знаю, ваше превосходительство, я же не Господь Бог. У врачей появились надежды, генерал уже пришел в себя. Пуля чуточку коснулась ребер с обеих сторон, но серьезного ущерба, если не считать большой кровопотери, не нанесла. Если только не начнется гангрена, выживет.

- За что они дрались?

- Якобы, из-за панны Касаччи.

- Это точно?

- Не знаю, ваше превосходительство, я не являюсь...

- Это ты уже говорил, ты не Господь Бог! Но ты тот самый человек, который обязан знать все, на самом же деле не знаешь ничего! Ты не узнал, кто рубанул по лбу Понятовского, теперь же не знаешь...

- Я не шпионю за королем, моя задача – "гости", ваше превосходительство. Но и так это я узнал, что кто-то на него напал, несмотря на все попытки удержать это в тайне.

- Тоже мне, тайна! На второй день уже половина двора шепталась об этом!

- Если ваше превосходительство не довольно мной, прошу отстранить меня от службы.

Белиньский схватился с места и приблизил свою небольшую головку к лицу Кишша.

- Я дам тебе "отстранить"! Ты обязан действовать более умело, а не как лосось, который оплодотворил икру, удовлетворенный пребыванием на мели и исполнением цели своей жизни!

- Но я, ваше превосходительство, не удовлетворяюсь, ибо цель моей жизни еще слишком далека от меня, вот только чудес я творить не умею! – ответил Имре с блеском в глазах, осветившим его матовые зрачки.

- Так ты говоришь, что цель твоей жизни от тебя далека?... – заинтересовался Белиньский. – А что это за цель? Не откроешь мне?

- Может быть... когда-нибудь... Еще не время, ваше превосходительство.

- Хорошо, и так знаю... Нам же самое времечко заняться Казановой. Эта их дуэль – это не банальный скандал, тут что-то более глубокое.

- И я тоже так думаю, ваше превосходительство.

- Казанова прибыл в Польшу из Петербурга, возможно, с какой-то миссией...