Молчащие псы

Ссоры между ее ближайшими сотрудниками являлись гарантией безопасности для императрицы, ибо, "когда все принадлежащие кукольнику марионетки дружат между собой, тогда с ним паршиво... " (в цитируемой версии эти слова произнес сам Сальдерн во время беседы с послом Репниным в Варшаве). Тем не менее, сообщение Сальдерна она полностью не проигнорировала (тем более, что сразу же потом "неожиданно" умер пруссофоб Бетужев) – и стой поры самые секретные шаги Екатерина согласовывала только с бароном, что Панина, Орлова, Неплюева, Чемышева, Голицина и остальных ее сотрудников доводило до бессильной ярости. В особенной же степени их раздражало то, что Екатерина и Сальдерн, оба по происхождению – немцы, в ходе своих совещаний пользовались гольштинским диалектом с такой скоростью, которая делала невозможным понимание их речи даже тем, кто немецкий язык выучили.

Фридрих Великий понимал, что жертва одного из халцедамких сребреников не обязана принести успеха – в любой игре существует риск. Он ждал, вооружившись терпением, и верил в собственную счастливую звезду. Чтобы не ожидать бездеятельно, он еще делал все возможное, чтобы через своих людей найти хранилище пурпурного сокровища, о котором знал только то, что оно прячется где-то в глубинах Жмуди.. Впрочем, то же самое охватило мысли некоей фракции немецких розенкрейцеров, которые в 1765 году направили на берега Вислы кавалера де Сейнгальта (русские выгнали его из Польши, но его заказчики не откажутся и несколько позднее пришлют нового агента, графа Калиостро), и саксонское семейство Брюлей, не говоря уже про венгра, жаждущего найти серебро Иуды. То есть, охотников было много, и действовали они уже давно, поэтому Россия, как только овладела пурпурным сокровищем, предприняла специальные действия с целью сделать невозможной врагам локализацию серебряного сезама.

В государстве, одной из традиций которого представляло цареубийство и занятие пустого трона самых странных персонажей (например, Екатерины I – перед тем лагерной проститутки; Петра III – обожателя Пруссии; Павла I – безумца), верховными стражами жмудской казны монархи быть не могли. Эту роль исполняли тайные, не известные по имени даже царям, функционеры секретного органа безопасности, называемого СССР – Стража Серебряного Сокровища России. С XVII века этот орган формально подчинялся так называемой Тайной Канцелярии, учрежденной царем Алексеем и являющейся российским соответствием полицейского отделения священной Инквизиции (Станислав Цат-Мацкевич назвал Тайную Канцелярию "творением Лойолы, приспособленным к средствам, обеспечивающим правление Романовых"), но по сути своей он был самостоятельной ячейкой, действующей в "легальной конспирации" и имеющей большее значение, чем его головная организация. В отличие от подпольных глав СССР, носящих титул Великого Тайного Казначея, главы Тайной Канцелярии были фигурантами, назначаемыми царями. Столь же формальным было подчинение СССР наследникам Тайной Канцелярии, так называемому Третьему Отделению Канцелярии Его Императорского Величества, и (с 1880 года) Охране, наилучшей секретной полиции мира в XIX столетии.

В то время, когда разыгрывается действие "Молчащих псов", путь перевозки пурпурного серебра (никогда не более трех монет за раз) в руки царского посла в Польше, князя Репнина, разделялся на четыре этапа. Первый этап включал дорогу от тайной жмудской сокровищницы до литовско-российской границы, им заведовали никому не известные агенты СССР. Второй этап, от границы до Смоленска, тоже обслуживался сотрудниками СССР, уже подверженными раскрытию, которое, на практике, означало бы самоубийство раскрытого таким образом сотрудника. В Смоленске монеты передавались давшим особую присягу чиновникам Тайной Канцелярии, и те, в соответствии с приказом царицы, действовали на третьем этапе (от Смоленска до польской границы). Четвертый этап, прикрываемый "ограниченным контингентом" российских войск в Польше, обслуживали курьеры Репнина, капитан Тир и сержант Нолкен. Распорядитель серебра Иуды на территории Польши был там кем-то более важным, чем король, о котором поэт той эпохи, Адам Нарушевич, писал:

"Ваше Величество там царило,

Владел же совершенно иной человек!"

Не нужно было проживать на берегах Вислы, чтобы заметить это – все иностранцы, приезжавшие тогда в земли Короны и Литвы, отмечали это незамедлительно. Возьмем, например, сообщения трех англичан:

Натаниэль Уильям Врекселл: "Самым настоящим деспотом и угнетателем Польши стал российский посол, князь Репнин. Несчастный король сохранил от своего поста немногим больше, чем только название, сразу же становясь орудием в руках петербургского двора (...). Екатерина II, поместившая Станислава на трон, распространяет свою материнскую опеку над каждым клочком его королевства".