Молчащие псы

- О тех, которых выявят две полиции: ваша и тайная полиция российского посольства, организованная генералом Браницким, о чем я сразу же вам и доношу. Вы ведь этого не знали, правда?... Официально следствие будете вести вы, это обязанность полиции. Браницкий сделает то же самое неофициально, по приказу из Петербурга. И вы, и он бесспорно докажете, кем были убийцы Репнина. И вы сделаете это на основании безупречных доказательств, которые предоставлю я, так же, как предоставил убитого "Басёра". Вы даже докажете больше: что Вена и Берлин, объединенные в тайном союзе, планируют покушение на жизнь царицы. Все это будет провести легче, чем кажется; единственная сложность – это ликвидация посла. Тем не менее, если мои действия не увенчаются успехом, то в течение месяца, самое большее – двух, я буду готов и вот тогда ознакомлю вас с проектом покушения. Но маршалковских "воронов" хочу иметь уже сейчас. Для начала, скажем, десяток, чтобы они могли обыскать, кого я укажу, и входить туда, екда никто другой без скандала не войдет.

Грабковский разложил руки.

- Мы еще не знаем, кто станет преемником Белиньского, так что мы предпочли бы подождать, пока...

- Я знаю: маршалком будет коронный стражник, Станислав Любомирский, о чем с удовольствием вам и сообщаю. Для полиции вы знаете на удивление мало...

Двери скрипнули, и в них появилась громадная фигура десятника Палубца.

- Ваша милошть, обратица просю... – зашепелявил тот по-гуральски.

- Что случилось?

- Ну... обыграли нас на денежку, сучьи потрохи, так так мы на слово договорились... Коштяшки не шли нам как-то, все просадили...

- Умнее нужно было играть, так что не морочь мне задницу! - - заорал Кишш, глядя на усмехающегося себе под нос Рыбака.

- Так они ж оплаты вытребывают, Милек пояс с шапкой в залог отдал, ежлине заплатим им, они ж нас голыми пустят...

Имре вынул небольшой кошелек, бросил его на стол.

- Черт с вами! Вот, возьми и расплатись, а из зарплаты все вернете, до гроша!

- Спаси вас Гошподи Бозе, ваша милошть мы ж все до грошика отдадим! – крикнул обрадованный Палубец и направился к столу.

Склоняясь над столешницей, чтобы взять кошелек, неожиданным ударом локтя, лишь ненамного меньшего, чем воловье колено, он сбил нищего со стула на пол, вскочил на него м молниеносно связал веревкой запястья выкрученных за спину рук. Потом поднял его с пола, словно перышко, и вновь посадил на стул, говоря при этом:

- Усе в самом порядочке, ваша милошть, там все в порядочке лежат, што твои овечечки, тихонечко, знают, што ешли кто шевельнеца...

- Пришел? – спросил Имре.

- А чего б ему и не прийти, пан капитан? Токи што пришел, офицъер пунктуальный.

- Передай ему, чтобы он минутку обождал. Я позову, дверь оставь открытой. Впускай всякого, кто захочет зайти, но не выпускай никого, понял?

- Дык чего тут не понять, ваша милошть? Так оно и будет, што аж гай-гай!

Палубец вышел, а Грабковский, шокированный не меньше Рыбака (вот еще одни изумленные в этой главе), пробормотал:

- Пан капитан... что это означает?

- А означает это, что перед тобой пес Репнина, а то и убийца маршалка...

- Капитан Воэреш любит шутки, - отозвался Рыбак, пытаясь усмехнуться с издевкой, но на его губах появилась лишь дрожащая гримаса. – Я был слугой маршалка Белиньского... Впрочем, о каком это убийстве речь, ведь маршалок скончался от болезни.

- От болезни, что зовется "аква тофана", так что не строй тут дурочку, ты же все знаешь! А поскольку знаешь больше, чем полиция, обязан знать, кто это сделал! Ты сражался с Белиньским, делая вид, будто бы ему служишь!

- Чушь! – воскликнул нищий. – Я честно сотрудничал с ним по приказу моего начальника! Я с Белиньским были правыми руками... не скажу, кого, но...

- Скажешь, - заверил его Имре, - скажешь! Поиграемся возле огонька, пара часов у нас имеется. Драму о несчастьях народа, о справедливости и свободе мы уже выслушали, теперь пора арий. Так что успеешь пропеть свой репертуар, весь, без остатка.

- Пан капитан... – тихо повторил Грабковский.

- Не вмешивайся! – одернул его Кишш.

- Пан Грабковский!!! – завыл нищий. – Этот человек или с уа сошел, или все это идиотское недоразумение, или... ваш капитан служит Репнину и сейчас разыгрывает комедию, придуманную во дворце Брюля!!!

И в его голосе звучала такая искренность, что Грабковский чувствовал себя оглупевшим.

- Пан капитан... – произнес он в третий раз.