Молчащие псы

Эпоху без королевской власти, после смерти Августа III, которой в естественном порядке вещей сопровождала преступность, распространяющаяся со скоростью степного пожара. Когда, к тому же, сейм отослал Белиньского в отставку, тем самым парализуя аппарат правосудия, Варшава сделалась магнитом для людских отбросов со всей страны, и никто уже не мог здесь чувствовать себя в безопасности. Нарождающиеся одна за другой банды терроризировали город, среди бела совершая чудовищную резню (наиболее знаменитой была резня целого еврейского оркестра, игравшего на свадьбах, в том числе женщин и детей, бандой братьев Щуков). А тут еще появился "Басёр", обдирающий аристократов, и теперь та, видя, что "вороны" сознательно плохо работают под новым руководством, потребовала возвратить Белеиньского, что Понятовский и сделал, впервые выступив против мнения Репнина.

Посол прекрасно понимал то, что Белиньский может быть опасен, поскольку он единственный соответствовал второй части сформулированного в XVII столетии принципу лорда Галифакса: "Там, где правительство плохо, там оно должности подбирает под людей; а где хорошее – там людей подбирают под должности". Белиньский был в фатальном польском правительстве вторым (наряду с канцлером Замойским) исключением, подтверждающим правило – его подобрали к должности. Но, поскольку он не дал причин для конкретных подозрений, а vox populi стоял за него, то есть, за порядок в городе – Репнин не упирался.

И таким вот образом человек, о котором говорилось, что преступников он "охотно на тот свет отправляет", вновь сделался хозяином Варшавы. И Белиньский ожиданий не обманул. "Широкая, распоряжающаяся смертной казнью, правовая компетенция маршальского жезла, - писал Казимеж Конарский в своем историческом исследовании о Варшаве, - поддержанная силой вооруженного солдата, власть маршалка, тем более, в руках человека того покроя, что Белиньский, сделалась ужасом не только плебейских, но и господских городских отбросов. Имя Белиньского стало в Польше того прославленного XVIII века символом законопослушания, спокойствия и общественного порядка".

В течение нескольких месяце с момента возвращения маршалка, практически все разбойничьи шайки крупного калибра были разгромлены, что еще сильнее подкрепило нимб Ьелиньского. Только один он и несколько доверенных его людей знали, что им принадлежит всего лишь половина успеха. Среди пяти основных банд "венгры" ликвидировали три, в том числе, чудовищный союз дорожных перевозчиков, которые вывозили спящих путешественников в такие места, где их сообщники убивали несчастных и сдирали с тел все, что только можно. Две остальные ликвидировал кто-то другой, причем так, что даже старых "воронов", работавших в венгерской хоругви уже пару десятков лет, бросало в дрожь.

Узнав о подобном конце банды Щуков, Белиньский лично поехал на место резни. В пригородном доме он увидел десятка полтора тел, превращенных нарубленными кусками металла в мясо. Крови на полу было столько, что невозможно было найти сухого места, чтобы поставить сапог; городские стражники бродили в этой крови, вынося изуродованные людские останки.

- Первоклассный мушкетон, металл прошел навылет через стенку, - сказал Фалуди.

- И никто не выжил? – спросил маршалок.

- Старший Щука. При такой силе поражения – это истинное чудо. Вечно ему везло, дважды бежал из кандалов, один раз с веревки сорвался…

- Сильно ранен?

- Живой дуршлаг, ваше превосходительство.

- Говорит?

- Едва дышит. Я спросил его, так он только сплюнул, вы же знаете его, ваше превосходительство. Ничего он не скажет.

- Где лежит?

- На телеге, за домом.

Они подошли к решетчатой по бокам фуре, вымощенной по бокам соломой, которая постепенно делалась багровой. Маршалок склонился над лежащим. Щука, увидев его, заморгал, на окровавленных губах появилась тень улыбки.

- На сей раз уже не ваш… только старухи с косой… пан маршалок, - прошептал бандит. – И больше мы уже друг с дружкой… гоняться не станем.

- Кто же это ва такое устроил?

- Один ствол… проник в окно, когда мы пили… Никто не ожидал… никто! Он лучше всех нас.

- Кто?

- "Басёр"… "Басёр! Это, пан маршалок… Он желает быть один… сам…

Щука не успел закончить, но того, что он сказал, хватило, чтобы Францишек Белиньский понял, что "Басёр" ликвидирует конкурентов. Он не понимал лишь: зачем, поскольку шайки, такие как у Щуки, действовали в совершенно иной среде и реальной конкуренции для "Басёра" не представляли. Так или иначе, тепеь у Белиньского были развязаны руки, чтобы заняться исключительно этим призраком. Он кивнул Фалуди:

- Слышал? Теперь нам следует сцапать самого дьявола! Нужно будет увеличить хоругвь, хватит уже играться в кошки-мышки!

- Это как раз удачно складывается, ваше превосходительство, потому что я как раз познакомился с земляком, солдат отличный, у Дюпле в Индии сражался, сильный, что тур, и понятливый, может пригодиться.

- Хорошо, бери его.