Молитвенники земли русской

Что ж бы вы думали? Ведь привел в совесть богатея-то нашего: теперь всех своих родных, кого обидел, на ноги ставит – дворы им строит, деньгами оделяет. Сторонних, им обиженных, и тех разыскивает, чтобы обиды свои выправить.

Вот как наш батюшка людей на путь направляет! Не соберешь и не расскажешь всего, что слышишь, или сам, бывает, видишь из дел батюшкиных. Одно слово – великий пастырь Божий!»

По данной благодати Божией о. Георгий исцелял людей. К нему привозили и бесноватых. Они ужасно мучились, одержимые как бы лишались разума, приходили в исступление. Неистовствовали, кричали, вопили, иногда повергались к ногам священника. Он молился, окроплял их святой водой, и темные силы оставляли больных. Для тяжело страждущих и больных подвижник открыл в Спас-Чекряке больницу. Ежедневно он в ней делал «обходы» больных, излечивал тех, кого родные уже не чаяли видеть здоровыми.

В Спас-Чекряке помогала больным и вода из святого колодца. Батюшка же не уставал повторять, что все пути Господни – милость и истина.

Истомленный целодневными, напряженными трудами, о. Георгий и ночью не имел настоящего отдыха. К нему являлись во всякое время с потребами душевными. Для человека это были непосильные занятия, но сила Божия и в немощи совершается. Подвижник это объяснял так:

– Молитва чудеса творит. Она и день растягивает. 24 часа в сутках – это общее время для всех, но у каждого оно течет по-разному. У кого медленно, и он все успевает, а у кого так летит, что он дня не замечает.

– Возьмите себе за правило, – поучал батюшка, – чтобы молитва была важнее всех ваших дел, и молитесь. Тогда и будете все и везде успевать.

Отец Георгий столько успевал сделать за сутки своего неустанного служения Богу и ближним, что одним даже своим примером призывал многих очищаться добрыми делами от скверны мира.

У отца Георгия часто спрашивали, где он берет деньги на те постройки, которые появились в Спас-Чекряке, есть ли на содержание их какие-нибудь фонды? «Решительно никаких, – отвечал о. Георгий, – кроме 60-ти десятин земли, подаренной И. И. Преображенским… Ну, так вот с этой жертвы и начались все мои постройки, все остальное я собираю в продолжение 15 лет вот теми копеечками, которые кладут мне за молебен и за мои советы. Пока я жив, и Бог не оставляет меня… Не оставляют меня своими пожертвованиями и частные благотворители, кто деньгами, кто вещами».

Когда отец Георгий приступал к устроению приюта, люди сомневались, что может получиться высокая затея религиозно-нравственного просвещения сирот. Откуда возьмется персонал христианского духа? Кто из интеллигенции поедет работать в такую глушь? На эти недоумения о. Георгий, удостоенный небесной милости, отвечал, руководствуясь словами Евангелия: «У меня вся надежда только на Бога: когда хочешь сделать что-либо доброе и просишь помощи Божией, то всегда ее получаешь: если Бог поможет выстроить приют, то поможет и устроить его по-христиански; Господь пошлет добрых людей и для заведования, и для служения сиротам, и для пожертвований; все в руках Божиих, надо только молиться и просить Его. Он все пошлет и все устроит».

Не имея средств, а уповая только на чудодейственную помощь, о. Георгий, принявший венец доброты из рук Господа, начал устраивать в деревне приют. Было у него простое, но важное понимание богоугодности этого нового для русской деревни дела: «Мое мнение, – объяснял он свое решение, – что все приюты и воспитательные дома следовало бы непременно устраивать в деревнях, а не в городах. Здесь воздух чище, простору больше, содержание дешевле, словом, те же самые средства на приют принесли бы большую пользу детям, а устройство таковых обогатило бы села и деревни, давая хороший заработок соседним крестьянам, кому работой, кому доставкой провизии, не говоря уже о нравственном влиянии на них». Был у отца Георгия и свой патриотический взгляд на воспитательное дело.

В молитве и размышлениях о. Георгий вразумлялся, как чисто практически осуществить великую миссию по устроению благоденствия Отечества: «Когда я был сельским учителем, мне всегда приходила мысль, что 30–40 лет назад, когда впервые начали обучать крестьян грамоте и не ввели всеобщего обучения, тогда следовало начать обучение с девочек, а не с мальчиков. Выйдя замуж, они сами стали бы учить грамоте своих детей, особенно мальчиков. И дети, побыв два-три года в школе, встретили бы дома грамотную мать, появились бы и книжки в избе, и они не забывали бы так скоро то, чему учили их в школе, – скорей бы поняли пользу школ; тогда крестьяне сами бы содействовали открытию школ, и быть может, теперь вся Россия была бы уже грамотная.

За святой водой

Точно такого же я мнения относительно воспитания. Надо воспитывать девочек – будущих женщин – в религии и доброй нравственности, чтобы они, сделавшись матерями, могли бы сами в таком же духе вести детей».