Молитвы у озера

Воспряни, душа моя, и прикуй взгляд свой к малой пещере, где обитает девица малая. Се, из пещеры той придёт и избавление твоё. В ней и теперь хранится у тебя вся оставшаяся сила, и незапятнанная красота, и непроданное бессмертие.

Вне пещеры, вне души моей, где дева рождает Бога, все — тень и прах, вместе с медлительными колёсами тела.

Гл. 51.

Душе Святый, смотри, как подла душа моя! Как боязливо скрывает она плод Твой в себе, страха ради иудейского, страха ради бесчисленных сынов мрака, которых народила она в себе от брака своего с мiром.

Народила волков и лисиц бесчисленных и посадила их в царские покои свои, а Сын Твой не имеет где главу приклонить. И все ищут убить то, что от Духа рождается. Ах, иродовы соучастники! Ибо бояться они силы и света истинного! И более всего дрожат за короны свои те, которые их сами отняли и сами себе, окровавленные, на голову надели.

Беги, душа моя, со своим новорождённым плодом, с единородным своим плодом, беги в Египет, в землю, ещё мрачнейшую Израиля. Смотри, бесчисленные рабы, которых произвела ты в себе от семени мiрского, поднимают погоню за сыном твоим единственным, и ищут убить его.

Но глаза злодеев темнее короны их, и в слепоте своей им не распознать младенца Божия. Потому зарежут они многих младенцев, чтобы и твоего убить в числе их.

Видел я пастуха, озябшего у небольшого костра. Очей своих не спускал он с костра, будто хотел помочь ему гореть огнём очей своих. И закрывал он костёр руками от студёных ветров, и дул на него дыханием своим, чтобы тот разгорелся ярче, чтобы вырос и не поддался ветрам, и чтобы согрел его.

Так из сердца моего бешено вырываются ветры злых желаний, грозя угасить в тебе божественную свечу. И так из ума моего мятутся злые помыслы, силясь заплевать единственный свет в тебе, готовящий им погибель.

Все, что родила ты, душа, в уме моем и в сердце моем, считает тебя мачехой, а не матерью, и нет ни одного в отвратительном потомстве твоём, кто приложил бы хладный перст к горящему языку твоему и охладил бы тебя. Сейчас ты впервые стала матерью, ибо родила сына, который возрастает в послушании тебе и Духу Святому, и в нежной любви родительской.

Не нагромождай ему, рабыня, на голову рабских забот мiра сего. Он должен возрастать в силе духовной и пребывать в том, что́ есть Отца его. Смотри, он приходит как пламень, попаляющий врагов твоих, и освещающий и согревающий тебя.

Словно посол, он пришёл из того царства свободы, где и ты жила некогда, не ведая ни страха, ни рабского голода, — пришёл, чтобы освободить тебя от вериг тяжких, в которые заковала тебя толстокожесть мiрская. Ужели ещё колеблешься, приветствовать ли тебе радостным кликом освободителя своего, душа онемелая?

Ду́ше Всемогущий, укрепи спасительного младенца в колыбели души моей. И сохрани его от всякой стрелы отравленной, летящей в него из Израиля и из Египта.

Гл. 52.

Ликуй, душа моя, возрос младенец твой и препоясался крепостию, сильнейшей земли. Разрушитель всех воздушных замков твоих возрос в мiре, и мiр не заметил и не узнал его.

Пустыня была ему другом, а мысль и молитва — связью с небом, отчизной его.

Вот он: вольно шагает теперь на встречу с мрачным потомством твоим. Вечность сияет в очах его; и на лице его читается вечность; и в руках его почивает вечность. Сильнейший мiра, се, выходит он на битву с мiром — со всеми твоими мiрами теней, душа пленённая. Ликуй, душа моя, вот младенец твой: возрос неслышно для мiра и препоясался крепостию, сильнейшей мiра.

Спокойный, как всякий герой, сознающий свою мощь непобедимую и наперёд побеждённое бессилие противника, шагает возлюбленный мой среди зверей, и звери уклоняются с пути его, исполненные трепета.

Воистину, природа узнала его раньше, чем люди, и предалась ему как истинный слуга истинному господину своему.

А из людей узнал его всего один, и закричал, и крик его повис гласом вопиющего в пустыне, который люди быстро заглушили насилием и кровью. Ибо насилие — оружие бессильного, и кровь — путь бессилия, от Каина до Ирода.

Отец всех насильников от сотворения мiра встретил его и предложил ему все богатства мiра сего, только бы витязь мой пощадил и не вытоптал посев его а мiре.

Увидел князь мiра сего любимого моего, как видит ночная тень приход солнца, и, видя, умирает.

Как посланец живой и вечной Троицы, стоял возлюбленный мой пред властодержцем мiра обманов. И царь тьмы попытался внести разлад и смутить олицетворённое в единстве тройство. И по обычаю своему, по опробованному на роде людском ремеслу своему, он польстил вначале чреву витязя моего. Чтобы первым уловить чрево и дать ему главенство над сердцем и умом, и сделать их тенью и слугами чрева.

Но нижний человек остался в нерушимой гармонии со средним и вышним. Чрево витязя моего осталось верным единому тройству, в котором трое — едины и одно.

Тогда властодержец тьмы и зла пошёл с соблазнами на сердце возлюбленного моего. Однако сердце того, света светлейшее, не приняло в себя тьму, но, как и чрево, осталось верным гармонии Троицы.