Молодой Александр

Гарнизон, стоявший на фиванском акрополе Кадмее, был немедленно взят в осаду и окружен рвами и частоколами. Фиванцы пытались подкупить находившихся там наемников, но не смогли договориться о цене. Позже Эсхин заявил, что те остались верны своим первоначальным нанимателям ради пяти талантов серебром[907]. Тем временем фиванцы разослали просьбы о поддержке другим городам-государствам Пелопоннеса – аркадцам, элийцам и аргивянам[908]. Демосфен пообещал помощь Афин, предоставил оружие для борьбы за свободу и призвал народное собрание также проголосовать за войну. Новость быстро распространилась по Греции и вскоре добралась до севера и в Иллирию, ее принесли и Александру. Он сразу осознал серьезность ситуации, было ясно: если не действовать быстро, то гарнизон будет потерян, а восстание обретет новый размах. Позже, когда его спросили, как ему удалось сохранить контроль над Грецией, он ответил: «Никогда ничего не откладывай на потом»[909].

Войска Александра шли с невероятной скоростью, их стремительный темп поражает. Его путь на юг лежал через Верхнюю Македонию, через Пелинну в Фессалии, через Фермопилы и горные склоны в Беотию. За 13 дней его армия преодолела около 440 километров и достигла Онхеста, остановившись всего в 14 километрах от Фив[910]. Марш-бросок был столь скорым, что новости о приближении войска не успели опередить его появление рядом с Фивами. Руководители восстания отреагировали предсказуемо: они не могли представить себе, что такое расстояние можно преодолеть так быстро. Они искали альтернативные объяснения, предполагая, что это резервные македонские силы из Пеллы во главе с Антипатром – новых руководителей города возмущали те, кто настаивал на том, что войско привел сам Александр. Он умер, утверждали они, должно быть, там другой Александр, может, тот, из Линкестиды. Но они ошибались. Это был Александр, тот самый Александр, вполне живой, и теперь он находился на расстоянии вытянутой руки от их города[911].

Онхест, расположенный на южном берегу озера Копаида, славился знаменитыми скачками и святилищем Посейдона, окруженным живописными рощами. После победы при Херонее Филипп перенес сюда центр Беотийского союза, поскольку это место идеально подходило для сбора воинских сил и отрядов местных союзников[912]. Диодор утверждает, что Александр располагал к тому моменту войском, включавшим примерно 30 тысяч пехоты и три тысячи всадников. Изначально меньшие силы, которые он провел через Фракию и Иллирию, вероятно, были дополнены свежими войсками Антипатра, а также частями союзников – фокейцев и, возможно, также фессалийцев и беотийцев, враждебных Фивам, – и отрядами из Платеи, Орхомена и Феспии. Армия была боеспособна и примерно равна той, что сражалась при Херонее. Александр серьезно отнесся к угрозе[913].

Теперь фиванцы столкнулись с горькой реальностью. Они провели еще одно собрание и решили идти до конца. Однако их союзники не были так уверены. Афиняне сперва согласились послать войска, но потом придержали их, ожидая, как будут развиваться события. Жители Аркадии подошли к перешейку, но дальше не двинулись, так что Фивы вынуждены были сражаться в одиночку[914]. Античные авторы с энтузиазмом рассказывают, что примерно в это же время предсказатели засвидетельствовали ряд тревожных предзнаменований. Болота в Онхесте стали издавать странные звуки, напоминающие рев разъяренного быка, ручей в Фивах вдруг наполнился кровью, паутина в храме Деметры разрослась до размеров плаща-гиматия и переливалась радугой, что сулило бурю разнообразных бедствий, а городские статуи покрылись испариной[915]. Боги опасались за судьбу фиванцев.