Молодой Александр

Внезапное исчезновение Фив, столь могущественного и грозного города, имело неизбежные последствия. Другие греки, желавшие присоединиться к мятежу, быстро пересмотрели свои позиции, аркадцы приговорили к смерти тех, кто выступал за помощь Фивам, элийцы призвали назад изгнанников, которые были благосклонны к Александру, а этолийцы направили покаянное посольство[943]. Получив такие новости, Афины погрузились в смятение. Празднования Великих Элевсинских мистерий отменили, сельские районы эвакуировали, горожане опасались, что македонская армия вот-вот появится под их стенами[944]. Как и годом ранее, они направили к Александру запоздалое посольство, поздравив его с победами на севере и усмирением восстания в Фивах. По словам Плутарха, Александр хорошо знал об их роли во всем произошедшем. Получив письмо от народного собрания Афин, он в гневе отшвырнул его и набросился на послов с обвинениями[945]. После некоторого раздумья он отправил Афинам требование выдать ему вождей, выступающих против Македонии, прилагаемый список включал имена ведущих политиков города. Среди них был и Демосфен[946]. Сообщают, что Александр слышал о некоторых пренебрежительных комментариях прославленного оратора в отношении его персоны. Во время похода на Фивы он решил доказать неправоту своего старого врага. «Демосфен, – сказал он, – называл меня мальчиком, когда я был в Иллирии и среди трибаллов, и юношей, когда я шел через Фессалию. Я покажу ему, что я мужчина, когда доберусь до стен Афин»[947]. Когда требования Александра зачитали взволнованным участникам народного собрания, многие обратили взоры к пожилому Фокиону, который всегда призывал к осторожности. На этот раз он считал, что такая жертва необходима для сохранения города. Демосфен по понятным причинам возражал и пересказал басню об овцах, которые отдали своих сторожевых псов волкам. Он утверждал, что без них они окажутся во власти Александра, хотя на этот раз он уже не называл царя презрительно молодым дураком – македонянин стал для него главным волком, и этот волк был теперь у его порога[948]. Демад, по-видимому, подкупленный сторонниками Демосфена, сумел завоевать всеобщее внимание и убедил собрание попытаться спасти жизни сограждан. Он зачитал вслух тщательно составленный документ, который хотел вручить Александру, с мольбой о помиловании обвиняемых и заявлением, что их преступления будут рассматриваться внутренними, городскими судами. Собрание приняло это послание, и в Фивы отправилось второе посольство во главе с Демадом и Фокионом, людьми, всегда остававшимися более расположенными к царю. За всем этим прошел уже год, гнев Александра утих, и он думал о будущем. Сладкоречивый Демад нашел царя гораздо более благосклонным и уговорил снизойти к просьбе. Между Афинами и Македонией снова должен воцариться мир. Полководец Харидем, сообщивший Демосфену об убийстве Филиппа, не подлежал прощению и отправился в изгнание, немедленно переехав в Азию, где стал советником Великого Царя Дария III[949]. Судьбы Фив оказалось достаточно, чтобы афиняне твердо держали данное слово.

Отныне Демосфен вынужден был признать реальность македонского превосходства. У него были надежды, что персы расправятся с Александром, и это позволило бы возродить афинскую власть, но и такого случая не представилось. В 330 году до н. э. он снова оказался перед судом, на этот раз по обвинению в том, что незадолго до убийства Филиппа требовал увенчать его лавром как защитника отечества. Тогда Эсхин отменил временный указ, сославшись на незаконность такого акта, а теперь решил, что пришло время окончательно устранить своего старого соперника. Однако Демосфен выступил блестяще. В речи «О короне» он оправдывал свои действия, приведшие к битве при Херонее, приписывая поражение удаче македонского царя, а не чему-либо еще, а также подчеркивал свои более поздние заслуги перед городом, за которые ему и полагалось присудить венок[950]. Напомнив согражданам о заветных идеалах, за которые они боролись, в том числе о свободе и независимости, он завоевал симпатии слушателей и обеспечил сокрушительную победу. Эсхин покинул Афины, а Демосфен наконец получил свою корону.

После смерти Александра Демосфен в 323 году до н. э. снова появился на публике, чтобы в очередной раз отстаивать идеалы свободы. Антипатру удалось подавить восстание, и он послал своих «охотников на людей» выследить Демосфена, бежавшего на остров Калаврия (современный Порос). Прежде чем его удалось схватить, афинянин принял яд, спрятанный в пере, таким символическим жестом совершив самоубийство: тот, кто жил пером, умер от пера[951]. Позже его статуя была установлена на афинской агоре. На постаменте высечена надпись:

Если бы мощь, Демосфен, ты имел такую, как разум,

Власть бы в Элладе не смог взять македонский Арес[952].