Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Покритиковав теорию Полибия, Джаннотти затем оспаривает и точку зрения на Рим Макиавелли. Он уже косвенно отверг мысль Макиавелли, что вооруженное народное государство должно быть нацелено на расширение своей территории. Теперь он отводит и другой его тезис – что гражданские конфликты в Риме были признаком здоровья, ибо привели к учреждению трибуната (о котором Джаннотти почти не говорит). Чем больше Рим теряет статус ориентира, тем интереснее явное намерение Джаннотти применить венецианские установления и концепции к организации вооруженного народного государства. Однако важнее всего пересмотр Джаннотти понятия governo misto, не в последнюю очередь потому, что он предвосхищает многое в английской и американской политической мысли XVII и XVIII столетий. В данном случае он утверждает, что невозможно сохранить баланс равных и независимых сил, поскольку взаимное давление и сопротивление между ними тоже будут равными и никакого компромисса не получится. Но мы знаем, что политическая власть многообразна и может распределяться в таком количестве различных комбинаций, что добиться взаимной зависимости трех субъектов реально. Теоретически возможно и построение системы трех равных, но взаимозависимых сил. Джаннотти не рассматривает эту возможность. Он полагает, что для взаимозависимости нужно неравенство – одна часть должна обладать преимуществом перед двумя другими (la repubblica deve inclinare in una parte). Основная задача, вероятно, в том, чтобы институционализировать конфликт. Носители власти всегда соперничают друг с другом, и если все теоретически равны, проигравший может винить в своем поражении победителя и вместо стремления к общему благу продолжать нескончаемую междоусобицу. Если же подчиненное положение проигравшего определяется самой структурой республики, он примет его как правомерное. Джаннотти подчеркивает, что не имеет в виду, будто преобладающая часть станет наслаждаться imperio739, от которого другие окажутся отстранены. Его мысль в том, что она будет зависеть от них меньше, чем другие части от нее. Ему еще предстоит объяснить, как со всем этим соотносится его теория, согласно которой все четыре полномочия правления должны находиться в руках signore или padrone, и действительно ли такие понятия применимы к той группе, к которой la repubblica inclina740.

Следующий этап – решить, кто должен стать доминирующей группой, grandi или popolo (вариант, когда немногие и многие зависят от одного, Джаннотти не считает актуальным для своего времени, хотя полагает, что в дореспубликанском Риме он служил залогом стабильности). Он пространно аргументирует выбор в пользу народа, во многом аналогично Макиавелли, и нам необязательно останавливаться на всех его доводах. Римским порядкам вынесен обвинительный приговор, но возникают некоторые существенные неувязки. Если люди считают, что какой-то конкретный человек притесняет их, то мчатся к его дому и мстят за себя, сжигая его жилище, – так, по крайней мере, происходит во Флоренции. Однако, если они понимают, что причиненная им несправедливость происходит от неправильного распределения власти, они призывают к правовым и институциональным реформам, которые бы обеспечили им большую справедливость и участие в управлении. Понятно поэтому, почему борьба между сословиями в Риме была относительно бескровной до Гракхов и обеспечила расширение прав плебеев741. Это замечание явно перекликается с аргументами Макиавелли относительно благотворных последствий борьбы в Риме, которые в других случаях Джаннотти стремился опровергнуть. В одном месте мы читаем: если бы после изгнания Тарквиния сенат был поставлен в зависимость от народа, а не наоборот, народ не страдал бы от несправедливости. Сенат был бы слабее народа, обстановка в Риме стала бы более спокойной и он избежал бы тех распрей, которые в конечном счете его разрушили. Республика была бы вечной, а ее господство stabilissimo742. Рим, который Макиавелли считал народным государством, Джаннотти, как и Гвиччардини, рассматривал скорее как неустойчивую аристократию. Некоторые, добавляет он – явно подразумевая Макиавелли, – утверждают, что Рим не смог бы расшириться (crescesse) без гражданских распрей. Впрочем, это справедливо только в отношении Рима с его устройством, и можно предположить, что он гораздо эффективнее расширялся бы без них, если бы его режим был народным743. Но Джаннотти уже отметил, что расширение территории – необязательный для вооруженного народного государства признак. Возникает ощущение, что ему трудно выйти из тени Макиавелли – хотя бы потому, что он пытается обосновать точку зрения, настолько схожую и одновременно несхожую с его позицией, – вооруженное народное государство без Рима, Венеция без ее аристократов и наемников.