Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Работа Харрингтона была названа «размышлениями о феодализме в духе Макиавелли»923. В поколении английских ученых, живших до 1642 года, можно проследить все более отчетливое понимание природы баронства, рыцарской службы и зависимых от воинских обязанностей земельных владений в целом. Эти феодальные отношения выступали инструментами периодизации английской истории, появившись в стране с приходом саксов или норманнов и утратив влияние над законом и обществом в последующее время, которое не поддается точной датировке. В восприятии историков образ феодальных рыцарей и вассалов соединялся с памятью – следы которой мы уже наблюдали в высказываниях Бэкона и Рэли в связи с Макиавелли – о военной власти, носители которой, недавние магнаты, опирались на своих слуг. Сопоставляя эти образы, Харрингтон пришел к мысли, что распределение власти, основанное на feudum, сформировалось в Англии при саксах, а изжито было лишь под влиянием законодательства, введенного Генрихом VII924. В предположении, что сокращение военной силы, которой располагала знать, привело к существенным переменам в распределении политической власти или оставило короля один на один с народом, не было ничего нового. Главная оригинальность Харрингтона – которая позволяет с полным правом назвать его пионером идей гражданского гуманизма в Англии – заключается в том, что он перенес эти рецепты и предписания на историю политической власти в Европе и Англии в целом. При этом он опирался на теорию Макиавелли о ношении оружия как необходимом атрибуте политической личности. Флорентийцы подчеркивали: если человек носил оружие не сам по себе, а состоя у кого-то на службе, он не мог быть членом гражданского общества, ибо он обязан иметь возможность – ключевую для утверждения как власти, так и добродетели – прибегнуть к оружию, если он захочет предоставить себя в распоряжении республики. Переход от Римской республики к империи они воспринимали именно в контексте взлета и падения идеи вооруженного индивида. Знакомство Харрингтона с обыкновением английского права ссылаться на древнюю практику позволило ему ввести еще один аргумент, к которому, по его словам, Макиавелли был очень близок, но так и не смог его сформулировать925: ношение оружия, будучи частью обязанностей феодала, оказалось основано на владении собственностью. Ключевым стало различие между вассалом и фригольдером (свободным землевладельцем): оно определяло, принадлежал ли меч человека его сеньору или же ему самому и республике. Функцией безусловного права собственности становилось свободное распоряжение оружием, а значит, и личности для общественной жизни и гражданской добродетели. Политизация личности человека теперь нашла полное выражение в языке английской политической мысли; англичанин Господа Бога был теперь zōon politikon – благодаря своему мечу и фригольду.