Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

О монахах же точно известно, что они первыми, возможно, еще до того, как Златоуст стал епископом, ввели у себя те новые правила в пении псалмов, которые возникли в Антиохии и быстро распространились в Кесарию Каппадокийскую, где был еще жив святой Василий, в Иерусалим и по всему остальному Востоку. Столичные монахи и монахи из окрестностей Антиохии служили ночные службы одинаково – так, как это уже делали все ученики святого Василия. Златоуст с удовольствием описывает эту жизнь, проходящую в молитвах: «Как только будители подали сигнал вставать, пусть каждый из монахов встает на ноги и занимает свое место в божественном хоре, чтобы петь благочестивые гимны. Мы же, увы, сразу после пробуждения небрежно вытягиваем руки и немало времени уделяем множеству забот о своем туалете. А их, повторяю вам это опять, будитель заставляет проснуться, как только запел петух. Они сразу же встают (они спали полностью одетые) и поют песни божественных пророков. С какими мелодичными аккордами! С какой сладостной гармонией! Ни арфа, ни флейта и никакой другой музыкальный инструмент не создают гармонию, подобную той, которая в тишине и уединении слетает с уст этих святых! Как красивы их песнопения!» Потом, процитировав много мест из псалмов, Златоуст добавляет: «Таковы песнопения наших монахов, таковы песни, которым отвечают ангелы, да, сами ангелы, потому что они призывают их словами: „Хвалите Господа с небес!” И пока эти святые монахи таким образом делают святыми свои ночи, мы еще или погребены в глубинах сна, или не спим и готовим западни своим братьям. Как много заслуг в том, что они проводят целые ночи так свято!»

После этого оратор знакомит своих слушателей со всей последовательностью монастырских богослужений, на которые делилась жизнь монахов в конце IV века. «Когда приближается день, эти благочестивые аскеты отдыхают всего лишь несколько минут. А мы именно в это время начинаем свой беспокойный и полный суеты день. Мы бежим по своим делам, во дворец, в суд, в театр, но посмотрите на этих святых монахов! Едва закончив утреннее пение псалмов, одни из них принимаются за изучение Священного Писания, другие собственной рукой переписывают книги. Все находятся именно на том месте, которое им предписано, и соблюдают полную тишину. Они собираются для совместных молитв, которые делят день на четыре части, в третьем, шестом и девятом часу и на вечерню. Так четыре раза в день в то время, когда миряне заняты только своими удовольствиями, монахи своими гимнами и благочестивыми песнопениями воздают хвалы Господу».

В этой проповеди упомянута также молитва, которой завершался день и которая потом стала службой-повечерием. День кончался так же, как был начат, – пением гимнов. Затем монахи уходили спать легким сном.

Мы не станем следовать дальше за Златоустом и цитировать его описание жизни монахов – их скромности и умеренности в потребностях, их бедности, покоя, царящего в их блаженных жилищах, их радостной смерти, которая становится концом сражений. Нам достаточно лишь показать, как высоко он ценил упражнения, из которых состояла монашеская жизнь, с каким воодушевлением он говорил об их долгих бдениях и святых песнопениях, как благородно и отважно он стремился приучить подчиненное ему духовенство и даже обычных верующих присутствовать на всех положенных богослужениях каждый день и каждую ночь. Он не упускал ни одного случая прославить поэзию псалмов Давида и гимнов церкви и показать, как полезны и даже необходимы эти песнопения для любого, кто хочет оставаться в милости у Бога и продвигаться вперед на пути к христианскому совершенству. Должно быть, пламенные слова такого оратора и еще больше – инициативность или реформаторский порыв такого епископа, чей деятельный нрав не мог довольствоваться одними речами, очень сильно расшевелили все слои общества и создали что-то вроде нового течения, которое уносило души к тем еще неисследованным областям, где будущее готовило для них ценнейшие открытия.