Монашка и дракон

Здесь было темно и тихо. Прислушиваясь к каждому шороху, я шла по коридору, перебегая полоски лунного света, лежавшие на полу и стене. Я скорее почувствовала, чем увидела кого-то впереди. Это мог быть кто-то из слуг, кого дракон отправил обыскать замок, но что-то заставило меня юркнуть в нишу, куда не достигал лунный свет, и затаиться.

Кто-то и в самом деле двигался по направлению ко мне. Причем шел точно так же, как и я до этого — крался, как вор, перебегая лунные пятна. Я вжалась в стену, стараясь слиться с ней в одно целое.

Тень промелькнула мимо за одно мгновение. Но это точно была не женщина. И я была почти уверена, что узнала мужчину — грума Офельена, парня с перебитым носом. Но если он осматривает замок по приказу маркграфа, то почему крадется в темноте один?

«Ты делаешь то же самое, — напомнила я себе. — Значит, и у него могут быть свои причины».

Когда шаги Офельена затихли, я вышла из своего укрытия. Вряд ли имеет смысл идти туда, откуда пришел грум. Поразмыслив, в пошла вниз по другой лестницей, и угадала — почти сразу впереди послышался голос милорда Гидеона. Я ускорила шаг, но в последний момент остановилась.

Дракон был не один. Я услышала голос его брата и… голос Ингунды.

— …да отстаньте вы от меня со своей Мелюзиной, — ворчал дракон.

— Это знак! Надо отменить охоту! — говорил Дилан, а Ингунда вторила ему.

— Угу, сейчас, — хмыкнул дракон. — Разбежался и полетел.

— Вам надо поберечь себя, — заботливо упрашивала его Ингунда.

— Вдруг что-то произойдет… — начал Дилан.

— А ты не каркай, — посоветовал дракон. — Вы дадите мне пройти? Что вцепились-то?

Это девчонка виновата, — сказала Ингунда, и все трое резко замолчали.

Потом заговорил дракон, очень спокойно и ровно:

— Слышу новый бред? Как же ты надоела…

Но Ингунда решила, по-видимому, высказать, что накипело на сердце:

— Уверена, это ее проделки. Не понимаю, зачем вы притащили ее сюда, господин. Она опасна, я чувствую это. Она уже очаровала всех ваших слуг, кто знает, что сделает потом? А вдруг она колдунья?

— Колдунья в монастыре? — усмехнулся Гидеон.

— Они очень хитры, — не сдавалась Ингунда. — Чтобы полакомиться мясом, и волк может примерить овечью шкуру. Вспомните, Мелюзина закричала в первый раз, когда она появилась.

Послышался слабый вскрик, и я узнала Арнегунду. Значит, и она там. А следом раздался и ее голос — дрожащий, испуганный:

— Милорд! А вдруг дух вашей праматери недоволен, что вы поселил в ее комнате монахиню?!

Ингунда и Дилан промолчали, и опять повисло тягостное молчание.

— Ты дура, — сказал дракон уже не раздраженно, а устало. — Виенн — не колдунья и не монахиня.

— Не монахиня? — изумилась Арнегунда, и я как наяву увидела ее приоткрытый от удивления розовый ротик. — Но тогда…

— Сделайте одолжение? Провалитесь в свои постели, — сказал дракон. — Дилан, успокой слуг, и не ори ни на кого. Не поймали — и ладно. Отловим этого шутника в следующий раз.

— Шутника? — мрачно спросил Дилан. — Призрака, хочешь сказать? И как ты собрался его ловить, Ги?

— Да нет никакого призрака. Что вы заладили? Всё! Провалились, провалились!

Звуки шагов и слабые протесты конкубин означали, что драконово семейство спускается. Идти за ними сейчас мне совсем не хотелось, и я осталась на темной лестнице.

Сразу было понятно, что у Ингунды я не вызвала добрых чувств, да и у драконова братца — тоже. Но зачем подозревать меня в колдовстве?.. Нешуточное обвинение, если высказать его прилюдно.

Я побрела обратно, но с каждым шагом шла всё быстрее и быстрее, а добравшись до своего этажа уже почти бежала. В комнате со змеями я скрылась очень вовремя — через четверть часа, если не меньше, кто-то попытался открыть дверь, но я предусмотрительно заперлась.

— Виенн, ты здесь? — послышался голос дракона.

— Уже легла, — немедленно ответила я, хотя и не думала ложиться — сидела в кресле у письменного стола, поджав ноги и обняв колени.

— Что так рано? — он деликатно поскреб косяк. — Выходи, доиграем партию…

Я усмехнулась, но невесело:

— Уже поздно, лучше бы вам спать милорд. Надо отдохнуть перед охотой.

— Так сама охота — уже отдых, — попробовал пошутить он, но я не ответила на шутку. — Не откроешь? — спросил он, помолчав.

— Если вы намерены выломать дверь, милорд, то конечно открою, — сказала я, не двигаясь. — Но давайте проведем остаток ночи спокойно. Вы узнали, кто так ужасно кричал?

— Разговаривать через дверь — не самое удобное, — сказал он. — Может, откроешь, все-таки? Обещаю, что тебя не съем.

— Тогда лучше поговорим об этом завтра.

Он что-то пробормотал, но больше не стучался. Я просидела в кресле, пока не прогорела свеча, и только тогда отправилась спать. В соседней комнате было тихо, и больше ничьи крики не разрывали ночь. Я проснулась на рассвете, хотя легла поздно и тяжкие сны меня не мучили. Проснулась от конского ржания, собачьего лая и бряцанья сбруи.