Монашка и дракон

— Милорд, а воскресный пирог, что готовила ваша бабушка — это какое-то особое кушанье для драконов?

Все же, она смогла его удивить. При чем здесь его бабушка? И пирог?

Она смотрела с неподдельным интересом, и он ответил, помедлив:

— Ничего особенного в этом пироге не было. Нежный, сладкий, легкий. А почему ты спрашиваешь?

— Простое любопытство, милорд, — быстро ответила она. — Я услышала, что ваша бабушка — миледи Эуралия, готовила его именно для вас, запрещая есть господину Дилану. Вот и подумала, что это могло быть какое-то колдовское снадобье…

— Никакого колдовства, — разубедил ее Гидеон. — Просто еда, чтобы побыстрее набраться сил после… субботы, — он посмотрел на нее многозначительно. — А ты хотела попробовать что-то и превратиться в дракона? Так не получится, Виенн, — он почти промурлыкал ее имя. — Драконами не становятся, ими рождаются. Мы ведь так отличны от вас, людей…

— Вот как? Чем же?

Гидеон мысленно поздравил себя с маленькой победой. Наконец-то она спросила то, что нужно.

— Во-первых, строением костей, — начал объяснять он. — Человеческие кости негибки, хрупки, а у нас все по-другому…

— О-о… — она смотрела на него с недоумением, скользя взглядом от макушки до пяток, и явно пытаясь сообразить, чем его кости отличаются от человеческих.

Этот невинный осмотр взволновал Гидеона больше, чем откровенная ласка, но он призвал себя к спокойствию. Пугливую дичь надо заманивать в силок, а не пытаться поймать за хвост, когда она удирает. Но тело вполне определенно потребовало близости с этой женщиной. Именно с этой — в чьих глазах плескалось мятежнее море. Интересно, как она целует? А как ласкает?.. Да полно! Гидеон усмехнулся собственным развратным мыслям. Что монашенка знает о ласках? Разве что читала, как рыцарь Леон робко брал за руку леди Ровену.

— Наши кости могут менять форму, — сказал он, — они совсем не такие, как человеческие.

— Но по виду вы ничем не отличаетесь от нас, — усомнилась она и даже сделала два шажка по направлению к столу, как будто хотела схватить перо и записать то, что услышала.

Гидеон подумал, что надо бы прочесть, что она там строчит. Фрида рассказывала, что монашка может просидеть за своими записями с утра до вечера. Что с таким упорством может записывать юная девушка? Может, она сочиняет любовную балладу?

— Только по виду, — коварно искушал Гидеон. — На ощупь ты сразу ощутишь разницу.

— Они мягкие? — Виенн нахмурилась. — Но… я не заметила ничего подобного, милорд.

— Так ты и не прикасалась ко мне, глупая, — засмеялся он, с удовольствием наблюдая, как она покраснела и опустила голову.

— Прикасалась, — тихо сказала Виенн.

— Что там были за прикосновения? — Гидеон фыркнул. — Три секунды, не больше, разве можно что-то почувствовать? Вот если нажмешь пальцем на ключицу, — он потянул ворот рубашки, открывая шею и грудь, и Виенн тут же шарахнулась к двери, но дракон невозмутимо продолжал: — если нажмешь, то сразу станет понятно, кто перед тобой — человек или нечеловек. Хочешь проверить?

— Нет, — ответила она, краснея еще больше.

— Что же ты так смущаешься-то, — засмеялся он. — Ты уже видела меня почти голым — и ничего, не умерла. И я не пострадал.

— Мне бы не хотелось… — она кусала губы и украдкой оглянулась на дверь.

— Да не съем же я тебя, — добродушно заверил он. — Обещаю, что даже не покусаю. Подойди!

Страх и любопытство боролись в ней отчаянно и мучительно. Гидеон не двигался, чтобы не спугнуть пугливую пташку, и был вознагражден за терпение. Вот она шагнула к постели, замерла, шагнула еще…

— Ты же не покусишься на мое целомудрие? — подначил ее Гидеон. — Так-то я опасаюсь красивых женщин, они те еще бесстыдницы, но тебе доверяю — ты же все знаешь о грехах и борьбе с ними.

Теперь фыркнула она, показывая, как верит его словам, но подошла еще ближе.

— Вот здесь, — он постучал пальцами по своей ключице, и Виенн несмело протянула руку.

Ее пальцы были теплыми, нежными, и пощупала она его, как погладила — чуть прикоснулась к коже.

— Разве так что-то определишь? — Гидеон смотрел на ее лицо, пылающее румянцем, и мечтал только об одном — чтобы она приласкала его смелее, и, желательно, пониже. — Нажми сильнее, я не развалюсь.

29. Змей в постели (часть вторая)

Пугливая монашка колебалась еще сколько-то, но потом любопытство перевесило. Виенн нажала пальцами посильнее, и Гидеон вскрикнул в голос, дернувшись всем телом. Он схватился за ключицу, прижав ладонью руку Виенн, и застонал.

— Что такое? Вам больно?! — залепетала монашка, бледнея.

Гидеон едва удержался от смеха, но продолжал постанывать, баюкая ее руку на своей груди.

— Что же ты так давишь, маленькая убийца? — поругал он, страдальчески морщась. — А-а, какая боль!

— Могу я чем-то помочь? — перепугалась она окончательно. — Хотите, позову лекаря?

— Подожди, прыткая, — удержал ее дракон. — Не надо лекаря, пройдет само. Сейчас, пройдет… — он опять простонал сквозь зубы и погладил рукой Виенн по своей груди. — Да, вот так легче… Да, погладь вот тут… Ну и железные у тебя пальцы, чуть не переломала мне кости!..