Моногамия. Бонус. О возрасте в сексе и о сексе в возрасте

— Ну-ну. А Алекс выдавал правду и звучал убедительнее.

— Давай сменим тему? — предлагаю.

— Давай. Ты так и не позволила отцу сделать операцию на глаза?

— Пока не могу решиться.

— Мам, медицинские технологии не стоят на месте. Сейчас эта процедура ещё безопаснее, чем раньше, а ты дуешь на воду. Сколько ещё ему мучиться с очками?

— А если после операции совсем ослепнет? Так, в очках, он хоть видит, пусть и нечётко. А вам, врачам, я не доверяю. Пока ухудшений нет, пусть так ходит, он уже привык, да и я тоже. А дальше посмотрим, — отрезаю.

— Ну и упёртая же ты, мам!

— Скажи лучше, как там твой родной отец поживает?

— Нормально поживает.

— Он всё ещё с той женщиной-казашкой?

— С Ириной, мам. Могла бы и запомнить её имя!

— Зачем оно мне, дочь?

— Мама, ты самая умная женщина их всех, какие мне встречались. Но у вас с отцом двое общих детей, вы прожили больше десяти лет вместе, как после этого можно вот так стать совершенно чужими и интересоваться друг другом раз в год и между прочим? Хотя нет, вру, раз в год спрашиваешь о когда-то близком человеке только ты, а отец всегда о тебе всё знает.

Из меня вырывается долгий и протяжный вздох:

— Соня, мы иногда говорим с ним по телефону, но о его личной жизни никогда. Поэтому я и спрашиваю у тебя.

— Почему бы вам не встретиться как-нибудь в кафе? Просто потому, что вы не чужие друг другу люди?

— Потому что твой любимый отчим сходит с ума только от мысли об этом.

Соня смотрит удивлённо и осуждающе:

— Чёрт! Сколько вам лет? И всё ещё РЕВНОСТЬ?

— Я-то тут причём? — пожимаю плечами. — Я всего лишь выбираю из двух зол меньшее: не хочу провоцировать человека, с которым живу. Алекс после каждой такой встречи будет рефлексировать месяц. Если не два, — укутываюсь в куртку потеплее, потому что начинаю подмерзать.

— Ну вы даёте… — не находит больше слов моя дочь.

Спустя час я окончательно замерзаю и Алекс, заметив это, командует:

— Все идём домой греться и пить чай!

Дети тут же взрываются недовольством, на что мой муж, подняв, как римский сенатор, руку, отвечает:

— Вернёмся после обеда, но только в том случае, если каждый из вас расскажет мне интересную историю и…

— И? — вторят дети.

— И хорошенько заправится топливом!

— Каким ещё топливом? — кривится Айви.

— Супом! — отвечает ей Амаэль. — Садись на санки, я буду тащить их до дома!

Глава шестая. И взрослые дети тоже иногда задают вопросы о сексе

Мы наслаждаемся теплом и уютом в столовой на диванах у панорамной стены, которые наши дети когда-то прозвали «кофейными диванами Алекса и Леры». Соня с Алексом согреваются зелёным чаем с жасмином, каким-то редким дорогущим сортом, привезённым Алексом из элитного магазина в Китае, а я — старым добрым крепким кофе, самым вкусным в мире — «Seattle best».

— Боже, как же хорошо дома! — выплёскивает Софья свою радость, расслабленно раскинув руки на спинке дивана.

— Да! — воодушевлённо с ней соглашаюсь, и вдруг замечаю, как любовно и неосознанно моя ладонь поглаживает столешницу дубового столика, за которым я и мой муж провели столько фантастических часов, так искренне и полно любя друг друга, что голова кружилась у обоих, и продолжает это делать до сих пор.

Странно и до сих пор не верится, что этот дом стал для меня и моих детей родным, это место — самым тёплым и самым желанным, а мужчина, его создавший — единственным.

Я поднимаю на него глаза и, конечно же, сталкиваюсь со взглядом, обращённым на меня — он острый, цепкий, и в нём — УДОВЛЕТВОРЕНИЕ. Он не просто улыбается, он торжествует, стопроцентно довольный собой. И чем дольше Алекс на меня смотрит, тем шире его улыбка, тем ярче блеск в глазах. Неожиданно мой повзрослевший, но почему-то ещё более сексуальный муж, вскакивает и, совершая странноватые махи своими руками и ногами, словно разминается перед игрой в бейсбол, выдаёт:

— Я хочу его перестроить!

— Оооо, неееет! — стонем мы с Соней хором.

— Почему, нет?! — сияет ярче солнечного света мой супруг. — Ему давно уже пора в отставку! Я научился стольким новым вещам с тех пор как построил его! Сейчас можно создавать просто фантастическую игру света в помещениях, комбинировать естественный солнечный источник и искусственные! Стеклянный потолок в спальне хочешь, Лерусь? Ты только представь себе, как это будет! Звёзды над нами, капли дождя, утренний солнечный свет, вечерний, это будет просто потрясающе!

— Папа! Не трогай этот дом! НЕ ТРОГАЙ! Он лучший, клянусь, он лучший из всего, что строил ты или кто-либо другой!

Алекс оторопело смотрит на свою любимую дочь:

— Хочешь сказать, дом, который я спроектировал для тебя, хуже этого?

— КОНЕЧНО!

Он кривится, и мне кажется, сейчас заплачет.

— Конечно хуже, папа! Этот дом неповторимый потому, что ты строил его для женщины, которую хотел впечатлить. Ни одна технология не сравнится с самым главным ингредиентом в любом творческом проекте — вдохновением. И твоё тогда было уникальным — невероятно сильная любовь к женщине, которая не принадлежала тебе, и этот дом должен был убедить её в том, что ты — лучший!