Монологи и диалоги о постмодерне и постмодернизме

Таким образом, начиная с античности и до настоящего времени, проблема принципиальной неполноты знания для философии и науки, собственно, «не является проблемой». А уж в XIX-XX веках ее понимание однозначно демонстрируют не только авторы, в различной степени причастные к науке, но и не имеющие к ней никакого отношения, да и вообще все здравомыслящие люди. (Конечно, и в науке, и вне ее всегда были и будут неисправимые романтики и одержимые фанатики, но это, как говорится, не лечится.) Поэтому агностицизм не является изобретением постмодернизма, просто на протяжении истории познания его позиции то усиливались (как в случае с постмодерном), то ослаблялись. Не претендуя на подробное историческое исследование, опишем лишь наиболее характерные черты этих процессов, происходивших в европейской культуре.

Прежде всего, следует отметить, что сама идея истины имеет религиозные корни, и, следовательно, категория истины есть категория мифологическая[80]. Тем не менее, именно истина стала целью и основным критерием успешности познавательной деятельности человека – сначала в рамках философии, а затем и в науке.

Первыми идею истины пошатнули древнегреческие софисты и элиаты, а также древнеиндийские и древнекитайские скептики еще в V веке до н. э. По К. Ясперсу, это середина «осевого времени» – времени становления основ современного мировоззрения человека. В Греции – это период развития демократии, когда ораторское искусство, умение убеждать и доказывать на агоре определяли вектор общественного развития, а умение защищать свою точку зрения в суде – правоту человека.

Протагор, один из родоначальников софизма, которого также причисляют и к скептикам (хотя древнегреческий скептицизм наиболее ярко проявил себя почти два века спустя), знаменит утверждением о том, что человек есть мера всех вещей. Другими словами, «каждый купец на свой аршин меряет», а поэтому объективной истины не существует[81]. Основными инструментами софистов и элиатов для развенчания истин являлись антиномии (одинаково доказуемые противоположные суждения) и апории (суждения, содержащие аргументы, противоречащие опыту и здравому смыслу), которые представляли собой логические и семантические ловушки в процессе научного вывода. Истина о каком-либо феномене однозначна, непротиворечива и тождественна самой себе, а, например, противоречие между чувственно воспринимаемым движением объекта и математическим доказательством его неподвижности в апориях Зенона[82] делали основные характеристики физического мира амбивалентными.

Однако очень скоро веские аргументы против софистов и их «коллег» выдвинули Платон (хотя его роль в критике софистов неоднозначна) и Аристотель. Так, Аристотель, создал теорию познания, в которой наряду с первичным чувственным восприятием была выделена высшая ступень познания – абстрактное мышление[83]. Вершины абстракции как раз и позволяют усматривать общее в единичном и получать достоверное знание. Обосновывая законы формальной логики, Аристотель ввел в научный оборот категории возможности (потенциальности) и действительности (актуальности), и тем самым смог объяснить логические парадоксы, подобные зеноновским апориям. Эти же категории позволили Аристотелю различать актуальную и потенциальную бесконечность, но постулировать существование лишь последней[84]. Тем самым Аристотель восстановил статус-кво истины, но одновременно и проблематизировал ее своими размышлениями о бесконечности. Правда, сама идея бесконечности мира появилась намного раньше. Наиболее показательным в данном аспекте следует считать атомистический материализм Демокрита (учителя Протагора), в котором признавались бесконечность числа атомов во Вселенной и бесконечность их форм.

Уже во времена Аристотеля начинает формироваться, а затем превращается в мощное философское направление скептицизм. Его представители применяли сходные с софистскими методы, но если софисты использовали сомнение (пусть, возможно, и излишнее) для достижения позитивных научных результатов, то наиболее последовательный скептик Пиррон сделал это сомнение методологическим принципом и последовательно систематически проводил его. С точки зрения Пиррона, знание о мире может быть только субъективным[85]. Чувственное познание отражает вещи такими, какими они нам кажутся. Но даже если какие-то чувственные восприятия и являются достоверными, они не могут быть адекватно выражены в суждениях. При этом каждому суждению может быть противопоставлено противоположное суждение. Поэтому философу нужно следовать правилу воздержания от суждений и стремиться к спокойствию, невозмутимости и избеганию страдания. Итак, критерия истины не существует, но поскольку человеку все-таки приходится действовать, он должен следовать вероятности и обычаям. Так что идея ориентации на обычаи и традиции в общественной жизни принадлежит отнюдь не консерваторам.