Монологи и диалоги о постмодерне и постмодернизме

Иммануил Кант, один из основоположников немецкой классической философии, подверг критике и эмпиризм, и рационализм, а затем предпринял попытку их синтеза. Но по большому счету он продолжил рационалистическую традицию скептицизма, поскольку постулировал возможность чистого – неэмпирического априорного знания (истины), которое, однако… практически недоступно исследователю.

По Канту, объекты познаваемы «от нас», а не «из себя», в результате чего мы можем получить лишь относительную истину[93]. Абсолютная истина потенциально возможна лишь тогда, когда объект познается субъектом «в себе», т. е. когда субъект познания отождествляется с его объектом. Следовательно, абсолютная истина о Вселенной доступна лишь соизмеримому ей субъекту – Абсолюту, Богу. Поэтому процесс познания есть приближение различных вариантов относительных истин об одном и том же объекте, разделяемых различными субъектами, к истине абсолютной. Успешность этого процесса зависит не только и не столько от уровня развития науки и усилий конкретных познающих субъектов, сколько от соизмеримости объекта и субъекта познания. Чем дальше мы пытаемся проникнуть в макромир и микромир, тем более несходные друг с другом варианты относительной истины мы получаем. Это последнее положение, вероятно, и объясняет недоверие постмодернистов к метанарративам.

Можно утверждать, что в целом XIX век прошел под знаменем сциентизма[94] и веры в конструктивную роль науки в решении любых проблем человечества. Мощным основанием этого стал механицистский детерминизм П.-С. Лапласа, который через сто лет после И. Ньютона развил его метод и усовершенствовал почти все разделы математики и астрономии, а также явился одним из создателей теории вероятностей.

Лаплас сделал своим кредо и популяризировал предложенную Ж. Кондорсе гипотетическую ситуацию, в развернутом виде опубликованную в 1814 году в работе «Опыт философии теории вероятностей». На ее первых страницах читаем: «Мы можем рассматривать настоящее состояние Вселенной как следствие его прошлого и причину его будущего. Разум, которому в каждый определенный момент времени были бы известны все силы, приводящие природу в движение, и положение всех тел, из которых она состоит, будь он также достаточно обширен, чтобы подвергнуть эти данные анализу, смог бы объять единым законом движение величайших тел Вселенной и мельчайшего атома; для такого разума ничего не было бы неясного, и будущее существовало бы в его глазах точно так же, как прошлое»[95]. В последствие этот гипотетический разум был назван Демоном Лапласа.

В контексте утверждения сциентизма в науке нельзя не упомянуть и позитивную философию О. Конта. Он считал, что каждая наука «сама себе философия», и поэтому не нуждается в метафизических основаниях, а должна строиться на объективных данных наблюдения и эксперимента. Создавая новую науку социологию по образцу естественных наук, Конт стремился сформулировать наиболее общие законы, которые, подобно законам Ньютона в философии природы, исчерпывающе объясняли бы общественное развитие и могли быть использованы для научного построения общества.

В XIX веке в наибольшей степени потрясли основы истины К. Маркс и Ф. Ницше, правда, разными путями. Маркс, стремясь открыть объективные исторические законы, в конечном счете, с помощью диалектики Гегеля утвердил релятивистскую трактовку истины как орудия борьбы рабочего класса. У пролетариата и буржуазии истины разные, даже если это касается истин в науках о природе.

Философия Ф. Ницше в значительной степени является переосмыслением идей А. Шопенгауэра, который объявил разум фикцией и положил в основу мира категорию воли. У Ницше воля к власти означает «перспективность» мира: «Сгустки атомов, “кванты” воли к власти воздействуют друг на друга в процессе вечного становления, “возвращения того же самого” создают бесчисленные комбинации, ансамбли, новые сгустки воли к власти только для того, чтобы вновь распасться и играть эту игру бесконечно…»[96]. Таким образом понимаемая «перспективность» и динамичность картины мира позволяет Ницше не только отрицать позитивную науку, но и критиковать все фундаментальные философские категории. По Ницше, фактов не существует, а есть только интерпретации. Одна из них – рационализм как мышление по схеме, которое создает лишь удобные для использования фикции и от которого человек никак не может избавиться. Нет ни истории, ни горизонта времени, нет причины, центра и периферии, иерархии, порядка, стратегии научного познания[97]. Писал Ницше и о мире как тексте, и о равнозначности познавательных систем. Что же все это, если не постмодернизм? Добавим, что литературность, афористичность, метафоричность, мифологичность, мозаичность текстов Ницше – это типично постмодернистский стиль изложения научного материала.