Монстры, химеры и пришельцы в искусстве Средневековья

Распространенные в античных и средневековых источниках описания дикарей, покрытых с ног до головы шерстью, могут быть тоже истолкованы рациональным образом. Древние путешественники могли принимать за таких дикарей обычных обезьян. Например, карфагенский исследователь Ганнон Мореплаватель (ок. 500 г. до н. э.) сообщил о встрече с племенем диких мужчин и волосатых женщин в Сьерра-Леоне, хотя в действительности речь шла о гориллах. В случае с северными народами, которые в описаниях нередко наделялись густой растительностью на теле, скорее всего, речь шла об их традиции носить меховые одежды, сшитые из шкур животных. Искаженное восприятие необычных для европейцев животных, а также привычек и облика далеких народов повлияло на формирование представлений о некоем волосатом «диком человеке», превратившемся в собирательный образ всего непривычного.

Предрассудки против научных фактов

Стремительное развитие торговых и дипломатических контактов между Европой и Азией, происходивших и по суше, и по морю (через Венецию и Геную), пошатнуло веру в то, что на Востоке, в частности в главной «стране чудес» Индии, действительно обитают странные человекоподобные существа. Те европейцы, которым удавалось посетить эти удаленные земли, не встречали на своем пути ни безголовых блеммиев, ни антиподов с вывернутыми назад ступнями, ни кинокефалов, ни прочих монструозных тварей, о которых они так много читали в различных энциклопедиях и сборниках. Это не могло не вызывать некоторый диссонанс в сознании. Особенно с учетом того, что доверие к античным свидетельствам было по-прежнему велико. Так возникло новое убеждение: если люди-монстры не встречаются в Индии, то, значит, они живут где-то в другом месте, еще более удаленном и непознанном, например на юге Африки. Туда, на юг Африки, был перенесен и Рай, который ранее занимал место на окраине восточной части ойкумены.

Человек-журавль из «Нюрнбергской хроники» Хартмана Шеделя, XV в.

Кажется, что с возрастающим числом новых и достоверных географических сведений, получаемых от реальных путешественников, торговцев и дипломатов, вера в монстров, обитающих на краях света, неизбежно должна была пошатнуться. Но самый главный парадокс как раз и заключается в том, что, даже несмотря на развитие научных знаний о мире и расширение географических данных, вера в чудеса умирала с трудом. Новое поколение европейских авторов по-прежнему оставалось в крепкой связи с античной традицией, а изобретение книгопечатания только способствовало росту популярности монстров.

Глядя на иллюстрации из «Нюрнбергской хроники», опубликованной Хартманом Шеделем в 1493 году, можно подумать, что в век Великих географических открытий убежденность в том, что на краю света действительно живут монстры, только усилилась! Издание богато иллюстрировано гравированными изображениями диковинных существ и чудовищ, монструозных рас, которые выглядят как полное собрание абсурдностей, порожденных предыдущей традицией. Помимо уже знакомых примеров, в хронике Шеделя можно встретить и новые виды антропоморфных чудовищ, таких, например, как длинношеее существо с человекоподобной головой и длинным клювом вместо рта. Видимо в этом образе исказилась старинная история о пигмеях, которые сражаются с журавлями, только теперь пигмей и журавль слились в одно целое. В итоге получилось несуразное и бессмысленное существо с журавлиным клювом и длинной изогнутой шеей.

Иллюстрации из «Нюрнбергской хроники» Х. Шеделя.

Не только Хартман Шедель питал слабость к монстрам. Другие авторы тоже оставались в плену традиции и не осмеливались вступать с древними авторитетами в конфронтацию. Некоторые из них настолько доверяли привычным источникам, что теряли способность к объективному суждению. Французский путешественник и просветитель Андре Теве в своей «Всемирной космографии», написанной уже во второй половине XVI века, утверждал, что во время своего путешествия по Красному морю он собственными глазами видел некое чудовище размером с тигра. В иллюстрации к его сочинению это неведомое существо приобрело вид мантикоры, только лишенной по неведомым причинам своего скорпионьего хвоста. Когда Теве описывал свое путешествие в Южную Америку, то упоминал о живущих в этом регионе амазонках. Действительно ли он выдавал желаемое за действительное или же просто хотел привлечь интерес читателя полюбившимися всем историями? Вряд ли мы сможем ответить на этот вопрос однозначно. Но стоит отдать должное французскому путешественнику: несмотря на все эти фантастические вставки, Теве во время своих странствий сумел собрать богатый этнографический материал.

Иллюстрации из «Нюрнбергской хроники» Х. Шеделя.

Мантикора из «Всеобщей космографии» Андре Теве, XVI в. https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b2000115n/f109.item