Моральное воспитание

Именно эти два условия присутствуют у ребенка в его взаимоотношениях со своими родителями и учителями. 1. Он совершенно естественным образом оказывается в том же состоянии пассивности, в которое гипнотизируемого погружают искусственные приемы. Если его сознание и не является собственно чистой доской, то все же в нем мало определенных представлений и стремлений. Поэтому любая новая идея, внедренная в эту неплотную ментальную среду, встречает в ней незначительное сопротивление и, следовательно, легко стремится перейти в действие. Вот из-за чего ребенок так сильно подвержен заражению примером, из-за чего он так склонен к подражанию. Когда он видит некое действие, его представление о нем стремится само собой реализоваться вовне в подобном же действии. 2. Что касается второго условия, то оно совершенно естественным образом выполняется благодаря повелительному тону, который воспитатель придает своим предписаниям. Для того чтобы воля навязывалась, нужно, чтобы она была твердой и с твердостью утверждалась. Разумеется, воспитательное внушение только вначале обязано всей своей силой воздействия, своей властью этим внешним проявлениям. Когда ребенок приходит к более ясному пониманию состояния моральной зависимости, в котором он находится по отношению к своим родителям и учителям, тогда испытываемая в них потребность, их интеллектуальное превосходство над ним и цена этого превосходства, авторитет, которым они вследствие этого наделены, передается их предписаниям и усиливает их. Тем не менее именно повелительный характер внушения образует изначальный источник его эффективности и остается таковым в течение длительного времени, во всяком случае, в качестве важного фактора.

Бине[174] и Анри[175] путем интересного эксперимента доказали эту естественную внушаемость ребенка. Вот что они сделали. Линии различной длины были предъявлены детям одной из школ, которые внимательно их рассматривали. Как только они хорошо зафиксировали их образ в памяти, они должны были их вновь найти на другой картинке, содержавшей, помимо уже представленных, другие линии разной длины. Когда ребенок находил и отмечал линию, которая, как он думал, была линией из первого эксперимента, наблюдатель, не настаивая, задавал ему только один вопрос: «Вы уверены, что это единственная точная линия?». Этого единственного вопроса было достаточно, чтобы заставить 89 % детей начальной школы изменить свой первоначальный ответ. В средних и старших классах соотношение было соответственно 80 и 54 %. Даже когда дети сначала считали правильным свой ответ, они отказывались, по крайней мере в значительном числе случаев (56 %), от своего первого мнения. Здесь, таким образом, перемена целиком является результатом внушения. Но при этом легко заметить различную внушаемость ребенка в зависимости от его возраста. По мере того как его ум обогащается, он достигает также и большей силы сопротивления.

Итак, отмеченный факт достоверен и уже почти не оспаривается педагогами. «Поразительная доверчивость, покорность, благожелательность, подчинение и неустойчивость воли, выражающиеся множеством мелких признаков у маленьких детей, напоминают явления, которые наблюдаются у загипнотизированного взрослого. Если, например, ребенку двух с половиной лет, съевшему первый кусок своего печенья и приготовившемуся откусывать новые, я говорю категоричным тоном, не приводя причин, с уверенностью, не допускающей никакого возражения, громко и, однако, не пугая его: “Теперь ребенок хорошо поел, он сыт”, то случается, что ребенок, не закончив грызть свое печенье, вынимает его изо рта, кладет его на стол и на этом заканчивает свою еду. Легко убедить детей, даже трех-четырех лет, что, например, боль, последовавшая за испытанными ими ударом, прошла, что они не испытывают больше жажды, что они больше не устали, при условии, что… утверждение, противостоящее их жалобам, должно носить совершенно безапелляционный характер».