Моральное воспитание

Существует, следовательно, внешний тормоз, который может быть противопоставлен желаниям, влечениям ребенка; и этим можно рано приучить его сдерживать себя, ограничивать себя; можно дать ему почувствовать, что он не должен безоговорочно поддаваться своим влечениям, но что всегда имеется граница, через которую он не должен переступать. И ребенок в этом случае хорошо чувствует, что он подчиняется влиянию силы, действующей не так, как силы физические, но обладающей совершенно особыми чертами. В самом деле, он ясно осознает, что эта сила для него в известном смысле внешняя, что он бы не действовал таким же образом, если бы вся инициатива его действия принадлежала ему, поскольку он уступил общепринятому порядку; но одновременно он хорошо отдает себе отчет в том, что он не подвергся материальному принуждению. Определяющей причиной его действия было не физическое давление, как если бы ему навязывали силой то или иное поведение, а сугубо внутреннее состояние, а именно внушенная идея; и внутренне присущие этой идее характеристики определили эффективность его действия. Именно из этих элементов сформировалось, вероятно, первое представление, которое люди создали, и которое также создают дети, о том, что мы называем моральной силой или моральным авторитетом. Ибо характерная черта морального авторитета состоит как раз в том, что он воздействует на нас извне и, однако, без всякого материального принуждения, ни существующего, ни потенциального, через посредство внутреннего состояния. Конечно, вокруг этого первоначального ядра понемногу и очень быстро объединяются многие другие элементы. Уже благодаря тому только, что ребенок многократно подчинялся приказаниям одной и той же личности, он естественным образом приводится к тому, чтобы наделять эту самую личность чертами, связанными с воздействием, которое она на него оказывает; он представляет себе ее как имеющую власть sui generis, ставящую ее в особое положение в его воображении. Но в данный момент нам нет необходимости прослеживать эволюцию этой идеи; достаточно показать, какова ее точка опоры в природе ребенка.

Мы, таким образом, далеко не безоружны. Благодаря той власти, которую привычка имеет над сознанием ребенка, мы можем приучить его к регулярности и создать у него склонность к ней; благодаря его внушаемости, мы можем в то же время создать у него своего рода первое впечатление о моральных силах, которые его окружают и от которых он зависит. В наших руках два мощных рычага, настолько мощных, что обращение с ними требует даже величайшего благоразумия. Когда мы думаем о том, что такое сознание ребенка, насколько оно доступно для воздействия, как легко оно сохраняет отпечаток давления, энергичного, повторяемого, нас охватывает страх перед злоупотреблениями властью, гораздо больший, чем перед бессилием воспитателя. Существуют разного рода меры предосторожности, которые необходимо принимать, чтобы защитить свободу ребенка от всевластия воспитания. Как в этих условиях думать о том (вопрос об этом недавно обсуждался), чтобы позволить ребенку провести свою жизнь, так сказать, в руках одного и того же учителя? Такое воспитание неизбежно и беспрепятственно стало бы порабощающим. Ребенок неизбежно воспроизводил бы пассивно единственный образец, который бы поместили перед его глазами. Единственное средство предотвратить это порабощение, помешать тому, чтобы воспитание сделало из таким образом выращенного ребенка копию изъянов учителя, это увеличить число учителей, чтобы они дополняли друг друга и чтобы разнообразие влияний не позволило одному из них осуществлять безраздельное господство над всеми остальными.

Тем не менее какими бы мощными ни были наши средства воздействия, мы еще очень далеки от цели. Какая огромная дистанция между этой очень общей восприимчивостью ребенка к привычке и внушению, с одной стороны, и ясным представлением о моральном правиле – с другой! Для того чтобы эти смутно просматриваемые зародыши, эти неопределенные стремления могли стать определенными и сложными чувствами, которые нужно пробудить у ребенка, необходимо, чтобы воспитание оплодотворяло и трансформировало их. Какими средствами должна достигаться эта трансформация, мы увидим в следующей лекции.

Лекция десятая Школьная дисциплина