Море и жаворонок. Из европейских и американских поэтов XVI–XX вв.

Вчерашней ночью тень вошла в порочный круг
Недорогой любви, и дрогнувший бокал
Едва не выскользнул из ослабевших рук;
Я так измучен был моей любовью старой;
    Да, я был одинок, я тосковал:
Но я не изменял твоей душе, Кинара.

Пылая, я лежал в объятиях чужих,

Грудь прижимал к груди – и поцелуи пил
Продажных красных губ, ища отрады в них;
Я так измучен был моей любовью старой;
    Проснулся я – день серый наступил:
Но я не изменял твоей душе, Кинара.

Я многое забыл. Как будто вихрь унес

Веселье, буйство, смех, лиловый блеск чулок,
И танцы до утра, и мусор смятых роз;
Я так измучен был моей любовью старой;
    Из памяти я гнал немой упрек:
Но я не изменял твоей душе, Кинара.

Я громче всех кричал, я требовал вина,

Когда же свет погас и я упал, как труп,
Явилась тень твоя, печальна и грозна;
Я так измучен был моей любовью старой;
    Всю ночь я жаждал этих бледных губ:
Но я не изменял твоей душе, Кинара.

Dum nos fata sinunt, oculos satimus amore – Propertius [9]

Здесь, в тишине, под бледною луной,
Сама – ее изменчивый двойник,
О дорогая, помолчи со мной…
        Как быстро мчится миг!

Не надо слов! Лишь спрячь меня, укрой

В своих волос блистающую мглу!
Мне страшно; общей участи земной
        Забыть я не могу.

О, если б этот миг продлился век!

Ужели мы с тобой обречены
На холод памяти, на мертвый снег
        Проклятой седины?

И ты увянешь? И погаснет взор?

И станет плоть безжизненно-суха,
Как обратившийся в золу костер
        Безумья и греха?

О померанец чувственного рта!

В нем смерти горький аромат. Позволь
Вкусить его, чтоб жизни пустота
        Впитала эту боль;

Позволь прильнуть к тебе в последний раз

И умереть, упав к тебе на грудь!
Но прежде – в омут этих темных глаз
        Вглядеться – и уснуть.

Но если так нельзя – молчи! Представь,

Что мы в твоем саду под шелест крон
Лежим, переплетясь: и это – явь,
        И это – вечный сон.

Любимая! Ты слышишь, как шумит,

Прощаясь, бедный сад? Уйдем с тобой
От времени, его измен, обид —
        И смерти роковой.

Любовь прошла

Любовь прошла. За ней на путь попятный
Вступить поодиночке нам пора.
О время самой грустной в мире жатвы!
        Любовь прошла.
О милая моя, – еще вчера —
Но стрелки злы, мгновенья невозвратны;
Как губы холодны твои с утра,
Как взгляд уклончив! Слезы, ласки, клятвы —
Все в прошлом. Славная была пора,
Но наступило время горькой правды:
        Любовь прошла.

Тому, кто в Бедламе