Море смерти, берег любви

– Я не знал, что они на сигнализации, – оправдывался я. – Иначе черта с два полез бы… Окна у него не горели, я решил, что его нет дома, а мне нужно было срочно забрать свои вещи. Да поймите же, я не знал, что Рината убили, просто не заметил. Иначе ни за что бы я тогда не остался в одной квартире с трупом, и хрен тогда ваши ребята меня поймали бы. Сначала я принял душ, а потом только наткнулся на мертвое тело. Поверьте мне, в квартире никого не было… Ну сами подумайте: я стреляю в друга, а потом иду принять душ. По-вашему это нормально? В квартире, когда я влез, было темно. Я не сразу пошел в мастерскую. Я слишком поздно увидел, что Ринат мертв. Из этого огромного лука…

– Арбалет. Спортивный арбалет…

– Ну да… Я тронул его, когда наклонился к Ринату. Поэтому на нем есть отпечатки пальцев, понимаете?

– А как же!

– А следы я на полу… Я просто не заметил. Случайно наступил, когда наклонился к Ринату.

– Вот как? – холодно заметила Молодцова. – Предлагаю вам иную версию ваших подвигов. Хотите?

– Валяйте, – уныло согласился я.

– Вы приходите к своему другу днем, когда он работает. Видите, что он один, ситуация благоприятная, знаете, что у него хранится старинная икона огромной ценности. Ведь один из ваших друзей, священник Амвросий, также погибший при загадочных обстоятельствах, наверное, говорил вам о ней, когда вы гостили у него в Троепольском?

– Не помню, – хмуро буркнул я. – Когда я гостил у него в Троепольском, меня больше заботила сохранность собственной шкуры, а не какая-то там древняя икона.

– Вот как? – не поверила Молодцова. – Допустим. Но теперь-то вас интересовала именно икона! Вы убиваете своего друга из арбалета, достаете икону из сейфа и уходите, захлопнув за собой дверь. Не так ли?

– Нет, не так.

– Хорошо, а как? Расскажите вашу версию.

– Я его не убивал.

– Отлично! Но это я уже слышала… Итак, идем дальше. Икона у вас в руках или в руках у вашего сообщника, что почти одно и то же, и теперь уже вас заботит непосредственно само преступление – достаточно ли чисто вы его совершили. И вы решаете вновь проникнуть в квартиру Максютова и замести следы, которые в горячке могли не заметить. Вы проникаете в мастерскую через мансардные окна и, полагая, что у вас в запасе куча времени, сначала делаете свои дела – закусываете, моетесь, – а потом, когда вы хотите уже заняться непосредственно уничтожением улик, вас застают на месте преступления сотрудники милиции. Не правда ли, логично?

– Это как посмотреть, – хмуро сказал я и тут же заметил с мольбой в голосе: – Только все это неправда, поймите же вы! Я его не убивал!.. Поймите, если бы я даже и убил его, то ни за что не стал бы возвращаться на место преступления, даже если бы забыл там свой паспорт.

– Но вы вернулись!

Я тяжело вздохнул. Не женщина – гранитная скала на крутом байкальском берегу…

– Ну посудите сами, если бы я пришел тихонько уничтожить улики, разве стал бы я набивать себе желудок, мыться, блевать, разбивать окна, вести себя, как будто нахожусь у себя дома?

– Почему бы нет? Возможно, вы специально запланировали оставить в мастерской Максютова свою одежду, которая вполне могла бы принадлежать бомжу. Тогда у следствия появилась бы ложная версия, что убийство – дело рук случайно попавшего в квартиру бродяги, и вы рассчитывали на это. Ваше вчерашнее поведение вполне вписывалось в эту задумку. Да, в остроумии вам не откажешь!

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил я и с тяжелым вздохом спросил: – А что, на сейфе тоже есть мои отпечатки?

– К сожалению, нет, – вздохнула Молодцова. – Очевидно, вы их успели стереть до прихода наших сотрудников.

– Вот видите! – обрадовался я. – Уж если бы я действительно занимался уничтожением улик, то в первую очередь стер бы свои отпечатки сначала с арбалета, как орудия убийства, а потом уже с сейфа, не правда ли?

– Логично, – милостиво согласилась Т.Г. – Но поведение неопытных преступников иногда трудно поддается логическому осмыслению. А вы неопытный преступник, как я понимаю, иначе сразу же после убийства Максютова, не выходя из мастерской, вы постарались бы уничтожить все улики.

– Я не преступник, – буркнул я. – То есть, конечно… – Тут я немного замялся, вспомнив, что на моей неспокойной совести смерть братьев Палей и не так уж я чист перед законом, как бы мне того хотелось. Пожалуй, для защиты пора было переходить в наступление. – А вдруг Рината убили его же братки, вы этого не допускаете, Татьяна Георгиевна? У бандитов вообще принято не церемониться со своими… Или парни из банды Касьяна на него наехали, у них давняя война идет. Икона – отличный куш.

– Какие братки, какие бандиты? – удивилась Молодцова.

– Ну как же, – пожал я плечами. – Всем известно, что Ринат Максютов был главарем волгоградской преступной группировки. Я читал об этом в газете. Вот вам и мотив.