Море смерти, берег любви

– Послушайте, юноша, – задумчиво произнесла Молодцова, грустно подпирая голову цвета баклажана ярко наманикюренной рукой. – А вы совсем не такой простачок, каким кажетесь на первый взгляд…

Я не знал, как расценить ее слова, – как завуалированный комплимент моим умственным способностям или потенциальную опасность. Поэтому, скромно потупив глаза, я молчал, ожидая продолжения.

– Да и в камере, как мне сказали в оперчасти, к вам отнеслись неожиданно снисходительно… И адвокат ваш собаку съел на уголовных делах. И вообще, голова у вас неплохо варит. Вон как вы ловко пытались направить следствие на ложный путь. Натурщица с арбалетом… занятно!

– Вы что-нибудь узнали про нее? – с замиранием сердца спросил я.

– А вот вопросы здесь задаю я! – Т.Г. хищно прищурилась, и ее тонкие губы сжались в ярко-красную узкую полоску. – Мы о вас кое-что узнали… Например, узнали, что вы едва не сгорели на даче человека, жена которого погибла при пожаре, а сам он умер через каких-нибудь две недели в собственной ванне… И про попытку убить еще одного своего приятеля, когда вы хладнокровно расстреляли его на глазах у десятка людей по дороге в аэропорт!.. И про ваши художества в Троепольском… И венец вашей преступной деятельности – взрыв «шевроле» у клуба «Monkeys». Я уже не говорю про такие мелочи, как перебивание номеров краденых иномарок в автосервисе, которым вы одно время руководили! Ну что, хотите, и дальше продолжу прискорбный список ваших дел?

– Нет, не хочу, – спокойно ответил я. – Всё, что вы перечислили, не имеет ко мне ни малейшего отношения. Это всё ваши фантазии.

– Да что вы говорите? – недобро усмехнулась Молодцова. – И убийство Максютова тоже не имеет к вам никакого отношения?

– Максютов был моим другом. Меня подставили, это же коту ясно. Если бы я захотел его прикончить, то сделал бы всё это быстро и незаметно. Зачем нормальному убийце весь этот цирк с конями и арбалетами? Какова цель этого показушного убийства? Просто театрализованное представление! Бред какой-то…

– Ну, допустим, эпизод с поджогом дачи нам пока трудновато будет инкриминировать вам, – задумчиво продолжала Молодцова. – И смерть банкира Абалкина, замаскированную под несчастный случай, тоже… И для того, чтобы с уверенностью сказать, что это вы расстреляли Гофмана, еще надо провести ваше опознание… Но уж извините, в Троепольском-то вы достаточно наследили! Вас там видела куча людей. Ваше появление у священника пятнадцатого августа и его трагическая кончина в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое говорит против вас. А хотите я расскажу вам, как эта печальная ночь повлияла на смерть человека, о котором вы говорите как о друге. На Максютова?

– Ну и как же?

– А вот как! – Молодцова одернула синий форменный пиджак и широким мужским шагом прошлась по комнате. – Вы приехали в Троепольское, чтобы украсть икону «Благовещение Божьей Матери». Вы сбросили с колокольни священника, но похитили не икону, а ее современную копию из фонда Третьяковской галереи. Ведь вы тогда еще не знали, что настоящая икона передана для реставрации Максютову! Вы взяли копию (она исчезла аккурат на следующий день после убийства священника), но потом, очевидно, после консультации у специалиста, поняли, что ошиблись, и решили убрать Максютова, потому что именно у него в тот момент находилась икона. Так вы и поступили, как говорится, ничтоже сумняшеся!.. Я правильно излагаю? – осведомилась Молодцова.

– Нет. – Я посмотрел ей в глаза. – Не правильно.

– Неужели?

– Представьте себе! Во-первых, об иконе я вообще до недавнего времени не имел никакого представления и не знал, что она существует в природе. Конечно, это недоказуемо, но ладно, пусть… Во-вторых, ночь с пятнадцатого на шестнадцатое августа я провел не в Троепольском, а у Максютова и, следовательно, не мог похитить копию и убить Игоря Копеляна. Если бы Ринат был жив, он подтвердил бы мои слова!

– Максютов мертв, подтвердить ваши слова не может, и поэтому вы предлагаете мне поверить вам! – иронически хмыкнула Т.Г.

– Запишите, пожалуйста, в протокол, – вежливо попросил я, – что я, Копцев С.В., признаюсь только в том, что подложил взрывное устройство в автомобиль «шевроле», принадлежащий членам волгоградской преступной группировки. Есть видеозапись, как я это делал, и рано или поздно вы определите, что на ней именно я, в этом эпизоде действительно бесполезно запираться. Но если в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое августа я подложил взрывное устройство под машину, то как я мог в это же самое время убить Игоря Копеляна и похитить копию? А если я не убивал Копеляна и не брал копии, то соответственно я не убивал Максютова и не похищал настоящей иконы. Я логично рассуждаю?

– Ничего… Дальше!