Море смерти, берег любви

Я подошел к столу, чтобы включить настольную лампу. Около пишущей машинки с началом английской статьи о русской мафии, которую я давно уже выучил наизусть, небрежно валялась сложенная пополам половинка ватмана. Машинально я развернул лист и уставился на рисунок сангиной. Это была уже знакомая мне девушка с арбалетом, прекрасноокая охотница, застывшая на одном колене. Тетива натянута, стрела вот-вот готова сорваться и взлететь. Жёсткие губы… Хищное выражение лица… Восточный разрез глаз… Это была Кэтрин!

Я закрыл глаза, вспоминая, как будто кошмарный сон, слова умирающего Толенкова. Передо мной встало его меловое лицо. «Я пас… Теперь твоя очередь… Расправься с чёртовой бабой… От меня ей передай вот это… – Славка стреляет в окно. И потом: – Она втянула меня… Мне больше не жить…»

Я боялся поверить своим собственным мыслям, я не верил листу ватмана, который дрожал в моей руке. Я не верил самому себе… С ненавистью и тяжестью в груди, презирая себя за то, что собирался сделать, я сел в кресло, поставил на колени телефон. Противно кружилась голова, всё плыло и таяло перед глазами. Неужели она… Она… Она… Я чувствовал себя предателем.

За окном уже совсем рассвело. Хлопали двери подъезда – люди спешили на работу. Во дворе рычали моторами разогреваемые машины, соседи за стенкой включили магнитофон с жизнерадостной мелодией.

Я набрал номер справочной:

– Говорит оперуполномоченный капитан Павлов. Будьте добры, телефон следователя прокуратуры Молодцовой Татьяны Георгиевны.

– Год рождения?

Я задумался, просчитал кое-что в уме и уверенно сказал:

– Тысяча девятьсот пятьдесят восьмой.

– Записывайте…

Удивительно! Прокатило! Мне дали телефон! Девушка в справочной, наверное, еще не проснулась.

Снова набрал номер.

– Татьяна Георгиевна? Простите, что беспокою вас в такую рань… Это Копцев Сергей, ваш подопечный… Да-да, тот, что сбежал… Вы когда на работу приходите? К девяти? Я буду вас ждать. Да, оформите мне, пожалуйста, явку с повинной… Да, я надумал сдаться… Да, я знаю, кто убил Максютова… Да, у меня есть улики. Вы хотите узнать, кто это?.. А вы сидите или стоите?.. Только не падайте со стула, пожалуйста! Это американская журналистка Кэтрин Мэйфлауэр!

Вздрогнув от резкого звука за спиной, я замер на полуслове. В прихожей хлопнула входная дверь.

– Положи трубку, – послышался негромкий, очень знакомый голос.

Я обернулся.

На пороге комнаты стояла Кэтрин. В ее волосах блестели капли дождя, а в руках был черный пистолет.

Я опустил трубку.

Мы молчали, глядя друг на друга. Я напряженно и со страхом, она холодно и спокойно, как будто на что-то давно решилась.

Я привстал с кресла.

– Сиди, – отрезала Кэтрин, и я плюхнулся обратно.

Не опуская пистолет, она молча прошлась по комнате, устало бросила сумку на стол, выдернула шнур телефона.

– Я мог бы догадаться раньше, – обронил я.

– Возможно. – Кэтрин села бочком на край стола и снова уставилась на меня неприятным оценивающим взглядом. Кажется, она раздумывала, пристрелить меня прямо сейчас или дать еще немного помучиться.

– Ты хочешь меня убить? – не терял хладнокровия я.

– Неплохая мысль, – коротко бросила Кэтрин. – Жаль, что она пришла мне в голову слишком поздно.

Легкий американский акцент совершенно исчез. Теперь она говорила точно и понятно, как дикторша советского Центрального телевидения. Теперь ей уже не нужно было притворяться. Да и правда – зачем, если у нее пистолет и она через пару минут отправит меня на тот свет…

– Что ты хочешь сделать? – спросил я. Где-то я читал, что убийцам следует заговаривать зубы, если они тебя собираются прикончить. Будто бы они от этого размякают и проникаются жалостью к своим жертвам. Это как в сериалах: вместо того, чтобы прикончить жертву, убийца начинает с ней что-то выяснять до тех пор, пока на выручку не подоспеют доблестные работники органов.

– Да вот, думаю пока, как с тобой поступить… Самолет только через четыре часа, а сидеть два часа с трупом очень скучно. К тому же утро, соседи услышат выстрел. Даже не знаю… – Она с сомнением посмотрела на меня. – Хотя, конечно, можно стрелять через подушку.

– Давай посидим просто так. Поболтаем, – мило улыбаясь, предложил я. – Расскажи мне, зачем ты всё это делала.

– Зачем тебе это знать?

– Да так… Интересно все-таки… И вообще, любопытно узнать, как зовут женщину, с которой прожил четыре месяца. Хотя бы перед смертью.

– А ты еще не догадался? – холодно улыбнулась моя бывшая любовь и добавила: – Ну что же, последнее желание приговоренного – закон для его палача.

Не выпуская пистолет, наморщив от напряжения и боли лоб, левой рукой она сняла свои роскошные, густые, цвета воронова крыла волосы. Под париком оказались короткие светлые волосы, как будто только недавно отросшие после стрижки наголо. Немного наклонив голову и приподняв брови, она подцепила ногтем что-то в углу глаз, и через секунду на ладонь выпали две синие контактные линзы.