Море спокойствия

– Не плачь, – сказал он участливо. – Не плачь. Я уже еду в школу. Я приведу ее домой.

В зале отлетов Оливия нашла уединенное местечко и достала свое устройство. Никаких новых сообщений о пандемии, но она заказала трехмесячный запас лекарств, потом вдоволь воды в бутылках, затем гору новых игрушек для Сильвии. Еще до посадки на рейс она потратила кругленькую сумму и пребывала в легком помешательстве.

На что похож старт с Земли?

Стремительный подъем над зелено-голубым миром, затем весь мир внезапно застилают облака. Атмосфера становится разреженной и голубой, голубизна переходит в индиго, а затем – ты словно вылупился из стенок пузыря – черный космос. Шесть часов до Луны. Оливия купила в аэропорту упаковку хирургических масок, которые продавали простуженным пассажирам. И напялила сразу три штуки, еле дыша. У нее было место рядом с иллюминатором, и она, вцепившись в подлокотник, пыталась держаться как можно дальше от остальных. Из черноты возникли лунная поверхность – ослепительная издалека и серая вблизи – и матовые пузыри Колоний Один, Два, Три, сверкающих на солнце.

Ее мобильник засветился и тихонько зазвонил. Оливия нахмурилась, увидев уведомление о новой встрече, потому что не помнила, назначала ли она прием у врача. А потом догадалась: Дион записал ее на медосмотр. Он увидел, сколько денег она потратила на консервированную еду. Ему показалось, она теряет самообладание.

Затем посадка, такая мягкая после головокружительной гонки от Земли до Луны. Оливия надела темные очки, чтобы скрыть слезы. Но прием у врача не был лишен логики. Если бы Дион позвонил из командировки и сообщил о приближении чумы, и попросил бы ее забрать ребенка из школы, если бы она заметила колоссальные изменения на общем банковском счете, она бы тоже озаботилась его здравомыслием. Она выждала как можно дольше перед высадкой, стараясь поддерживать дистанцию между собою и остальными пассажирами в космопорту и на платформе, дожидаясь поезда до Колонии‑2. В вагоне она смотрела сквозь композитное стекло окна на проходящие мимо туннельные огни и яркую лунную поверхность. Она вышла на перрон, где машинально потянулась за чемоданом, каждый раз ловя себя на том, что ей не суждено его снова увидеть.

Оливия мимоходом пожалела о странных звездчатых колючках, которые впились ей в чулки в Республике Техас – она с нетерпением ждала, когда покажет их Сильвии – но помимо этого в ее чемодане не было ничего ценного, убеждала она себя. (Но она чувствовала себя обокраденной – ведь она путешествовала с чемоданом многие годы и почти сдружилась с ним.) Подошел трамвай. Оливия села ближе к дверям, чтобы ее сильнее обдавало ветром – вот где ей пригодились исследования пандемии, – а вагон скользил по улицам и бульварам белокаменного города, который никогда не выглядел так прекрасно. Арочные мосты над улицами обладали редким архитектурным изяществом. Бульвары, обсаженные почти неестественно зелеными деревьями, затеняющими балконы жилых высоток, бесчисленные магазинчики, в которых сновали посетители, без масок, без перчаток, беспечные, закрывшие глаза на нависшую катастрофу, и ей было невыносимо смотреть на это, но приходилось. Оливия плакала тихо, чтобы никто не подходил.

Она сошла раньше и прошла пешком последние десять кварталов под солнечными лучами. Купол Колонии‑2 демонстрировал ее любимое небо, бегущие белые облака на фоне темной синевы. Не хватало только жужжания чемоданных колесиков по мостовой.

Оливия завернула за угол, и перед ней открылся жилой комплекс, в котором она жила – вереница квадратных белых домов с лестничными пролетами, спускающимися со второго и третьего этажей на тротуар. Она поднялась по лестнице на второй этаж, не веря в происходящее. Как она могла так быстро очутиться дома? Без чемодана? И почему? Потому что журналист сказал ей нечто странное о путешествии во времени? Она потянулась, чтобы постучать в дверь – ее ключи остались в чемодане на Земле, – но замерла. Что, если зараза попала на ее одежду? Она сняла с себя пиджак, туфли, затем, после секундного колебания, брюки и рубашку. Посмотрела вниз на улицу, и прохожий быстро отвел взгляд.

Она позвонила Диону.

– Оливия, где ты?

– Отвори дверь, отведи Сильвию в спальню и оставайся с ней там, пока я буду заходить в комнату.

– Оливия…

– Я боюсь заразы, – сказала Оливия. – Я стою перед наружной дверью, но я хочу принять душ прежде, чем кто-то из вас меня обнимет. Зараза может быть на моей одежде. – Скомканная одежда лежала у ее ног.

– Оливия, – сказал он, и она расслышала боль в голосе. Он подумал, что она отчаянно, ужасно больна, но не из-за надвигающейся пандемии.

– Прошу.

– Ладно, – сказал он. – Я так и сделаю.