Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Демократия, возникшая в Новое время на основе бюрократизации общества (легко понять, что демократия современного типа в небюрократизированном обществе нежизнеспособна) есть способ маскировки властных структур, маскировки механизма власти. В результате проведения демократических процедур становится невозможным различение мы/они, власть и подданные. Маскировка весьма совершенна: дело не в том, что власть спряталась за кем-то; люди, находящиеся во властном аппарате, могут быть столь же дезориентированы относительно истинных механизмов происходящего, как и находящиеся вне власти “члены электората”. Путем количественного деления неаддитивной величины получают математический абсурд, который оказывается важным социологическим результатом. Власть, поделенная на всех, остается у властной структуры, но становится невидимой; власть структуры не является властью лица или лиц. Как статья, написанная организованным коллективом, перестает быть плодом какого-либо индивидуального интеллекта; как компьютерная программа, возникшая как отсроченный в действии интеллектуальный продукт, перестает быть продуктом в полном смысле этого слова человеческим, - так и власть властной структуры более не является властью лица или лиц, это власть социальной структуры, взятой в ее целом. Общество организовано и препарировано таким образом, что его устройство порождает определенный вполне направленный процесс. Властная структура больше не является властью лица, это власть посредством лиц.

Такое положение дел существенно отличается от демократического идеала, к которому пробивалась Европа в предыдущие столетия. Демократия - власть равных - может существовать только в обществе, где ей отведено подобающее место. Пока государственные интересы будут отождествляться с хозяйственными, пока решения органов власти будут диктоваться интересами хозяйственной жизни, до тех пор демократия будет не более чем вывеской. Равенство правовой и политической жизни может быть проведено только в тех областях, где люди равны. В сфере культуры люди очевидно не равны, и демократические методы управления сферой духа обречены на провал - и методов, и духа. Таково же положение и с хозяйственной жизнью. Управлять современным производством без таланта и профессионального навыка - абсурд. Только разделение сфер общественной жизни и выделение правовой сферы в автономную область общественной жизни может сделать из демократии то, что от нее ожидали.

Сложность современной эпохи состоит в некотором противоречии, которое наблюдается в развитии человека и общества. Человек как индивидуум живет жизнью представлений, чувств и волевых импульсов. Причем большинство людей сейчас устроены таким образом, что они обычно осознают свою жизнь представлений, они способны к сознательной работе с представлениями. Жизнь чувств люди в лучшем случае замечают, но осознания чувств обычно не происходит; люди воспринимают свои чувства как сны, - они видят их, но плохо помнят и не способны на них влиять. Что же касается волевых импульсов, то они находятся ниже границы осознания, относительно них люди находятся в состоянии глубокого сна без сновидений, - люди не сознают и не замечают действий своей воли.

Сферы общественной жизни находятся в глубокой связи с устройством человека. В сфере культуры люди живут таким образом, что в ней преимущественно действуют силы представления, сфера культуры может быть осознана людьми в наибольшей степени. В сфере права проявляется жизнь чувств; право питается чувством, в частности - моральным чувством, например, чувством справедливости. Поэтому государственно-правовую жизнь общества люди осознают в той мере, в которой они осознают свои чувства. Наконец, в хозяйственной жизни проявляется воля; практические начинания хозяйственной жизни движутся волевыми импульсами людей.