Мороз на земле (СИ)

Джон обхватил своей скользкой рукой член Шерлока и легонько подвигал кулаком несколько раз, пока Шерлок не вцепился еще сильнее в изголовье кровати, корчась от усилий оставаться неподвижным.

— Вот так. Очень хорошо, — похвалил его Джон. — Оставайся так, а я о тебе позабочусь. — Он протолкнул палец глубже и потер гладкие стенки, отвлеченный на мгновение ощущением горячей гладкой кожи. С Тэдди он не обращал на это внимания или, может, был слишком пьян для этого, но Шерлок был таким нежным там, как горячий бархат, и когда Джон повернул руку, то почувствовал…

Шерлок вдруг застонал так, как Джон еще не слыхал, и буквально подскочил на кровати.

Джон испуганно взглянул на него, подумав, что причинил ему боль, но Шерлок сам толкнулся на его руку и попросил, задыхаясь:

— Сделай так еще раз, о боже мой, Джон, что ты только что сделал, пожалуйста…

Джон попробовал повращать своим пальцем, и вновь тронул то место, что опять заставило Шерлока выгнуть спину и застонать. Яркие пятна покрыли его бледные скулы. Джон смотрел, завороженный, медленно лаская член Шерлока и одновременно в том же ритме погружая свой палец глубже, каждый раз задевая тот чувствительный бугорок, который случайно обнаружил. Джон делал это медленно и тщательно, через какое-то время добавив второй палец, когда ощутил, что мышцы расслабились достаточно. Потребовалось не так много времени, чтоб дыхание Шерлока участилось, и тот весь застыл, а затем стал судорожно выдыхать:

— О-о, о-о, о-о… — Он замер, мышцы его конвульсивно дернулись, ритмично обхватывая пальцы Джона, глубоко погруженные в него, и излился в его руку.

Джон смотрел, абсолютно завороженный видом длинного изящного тела Шерлока, дрожащего под его руками. Он уже наполовину был возбужден от того, что касался его вот так, но видеть и чувствовать всё это было почти нестерпимым. Шерлок еще сжимался вокруг его пальцев, и Джон подумал, судорожно сглотнув, как было бы легко сейчас развести колени Шерлока и скользнуть в этот горячий расширенный вход…

Нет…нет…нет… — сказал он себе, неохотно вытаскивая пальцы и слезая с постели, чтобы найти тряпку.

Джону пришлось буквально отдирать застывшие пальцы Шерлока от изголовья кровати. Когда он нежно перевернул его на бок, Шерлок всё еще был неподвижен и настолько дезориентирован, что Джон стал беспокоиться, что причинил своими действиями непоправимый урон. Он лег рядом и нежно провел подушечками пальцев по тонкому лицу Шерлока, когда тот открыл затуманенные глаза.

— Ты такой красивый, — прошептал Джон. — Я так сильно люблю тебя.

Шерлок улыбнулся, прижимаясь лицом к рукам Джона.

— Мне кажется, тебе больше не нужно беспокоиться, о чем я думаю, — сонно сказал он. — Я больше ни о чем другом не смогу думать. Никогда.

Он вытянулся на кровати, все еще слегка дрожа, словно приходя в себя от шока. Джон с улыбкой наблюдал за ним. Шерлок выглядел как чья-то безумная мечта: растрепанные кудри, губы всё еще красные и припухшие, следы наслаждения Джона, подсыхавшие на лице.

— Ты знаешь, я ведь не имел в виду то, что сказал тогда, — проговорил Джон. — Это просто был хороший предлог, чтоб прижать тебя к стенке.

— Да? Конечно, я знал. — Шерлок всё еще говорил, словно был одурманен.

Если они не оденутся и не заберутся под одеяло в ближайшее время, подумал Джон, то уснут, и проснутся через несколько часов, полностью замерзшие.

— Я люблю тебя. Mein Geliebter, — прошептал Шерлок в шею Джона.

Тот крепко обнял его и зарылся носом в растрепанные кудряшки, ощущая, что любит его всем сердцем.

— Еще раз и с самого начала, — сказал Шерлок. — Всем нужно быть на месте точно в четверть девятого, когда я и Джон подъедем к Даунинг-стрит. Виггинс?

— Я с парнями на улице. Часть будет просить милостыню, остальные — просто толочься. — Виггинс был бледным и совершенно не располагающим к себе юношей, но в его запавших глазах были ум и хитринка, вызывавшие у Джона уважение. — Будем ждать сигнала. Третий этаж, третье окно справа, всё просто. Как увидим сигнал, тут же шум поднимем, и устроим на улице суету.

Стокер, актер, добавил:

— В этот момент актеры, переодетые студентами, начнут кричать: “Жгите министра! Смерть Мориарти! Sic semper tyrannis!” (лат. “Такова участь тиранов!”). Ну и всё остальное, что придет в голову. Те из нас, кто будет одет, как джентльмен, начнут выражать протест и требовать, чтоб полиция навела порядок, что будет знАком студентам, что им пора сматываться, а затем эта леди…— он отвесил легкий иронический поклон в сторону Ирэн, что была одета конюхом и сжимала в зубах трубку, — выйдет на сцену в последнем драматическом акте.

— Иными словами, я падаю замертво прямо на глазах у охраны, — сказала она.

— Затем мы все толпимся вокруг нее и мешаем что-то предпринять, в лучших традициях высшего класса.

— Потом в дело вступаю я, — добавил Виггинс, а вы, джентльмены, начнете кричать, что я обчистил ваши карманы. Охранники должны среагировать на это, а нам нужно будет смываться.

— И к этому времени вы, предположительно, уже достигнете того, чего ради всё это затевается, и огни рампы погаснут, — закончил Стокер.