Морская служба как форма мужской жизни

– Мне говорил! – спокойно отрезал помощник. В голове пронеслось: «Точно говорил, ведь, что дивмин все знает! А поскольку дивмин на юте – чего же нам волноваться! Режиссер-то он! Так сказать – в мировом масштабе!»

– На флагмане погасли красные клотики! – изрек сигнальщик, не отрываясь от бинокля.

– Штурман! Выводи в точку постановки первой! – повторяя тренировочные упражнения и интонацию командира, но только тихо в штурманскую рубку и на ют.

– Товсь, первая! – мгновенно изменив кальку постановки на карте, доложил штурман. А про себя отметил успокоившись: – Решили ставить раньше на полчаса, но полигон прежний.

– Товсь выполнил! – донеслось с юта.

Выполнять сбросы по команде штурмана! – ушла команда минеру.

– Первая! Пошла!

– Есть, первая пошла!

– Вторая – товсь!

– Товсь выполнил!

– Вторая! Пошла!

Мины скатывались по рельсовым дорожкам и уходили в волны по минным скатам.

Дальше уже работали не люди, а автоматы.

То есть – те же люди, но уже не сознанием, а рефлексами! Их уже охватил азарт боевой работы! Долгие часы систематических тренировок давали о себе знать. Моряки работали, как черти, так принято говорить на Руси. Блясов проверял их действия по технологической карте – сбоев не было!

– Товарищ командир! Докладываю: расчеты отработали на твердую хорошую оценку. Три норматива выполнили на отлично, только четвертую задержали на 30 секунд. Все четыре чеки на месте! – доложил Блясов и пояснил: – Замешкались с отдачей стопоров минной тележки! Не пошло чего-то! Старшина переволновался! – с сожалением говорил Юрий Блясов, вытирая руки, которые были в тавоте. Чека – механический предохранитель на одном из минных приборов. Эта чека освобождала гидростат мины, который потом выдавал сигнал на подрыв пиропатронов и отделение мины от якоря. Чеки были обязательны к предъявлению – как свидетельство того, что расчет ее правильно подготовил и установил.

Услышав последнюю фразу, Бобровский вздрогнув вошел в курс дела почти сразу, будто вовсе не спал.

– Если на тренировке ты за моряков мины и талрепа дергаешь, то как можно оценить на отлично работу расчетов?! – еще надеясь на собственную ошибку с надеждой произнес командир.

– Нет, товарищ командир, на тренировках расчет работал только на отлично, а вот на фактической постановке дали слабину! Чего-то не пошло! – отобрал последнюю надежду минер.

«Так, при постановке… приехали!». В душе Бобровского ударил зимний мороз. Волосы на груди покрылись иглистым инеем. И сразу же скомандовал:

– Где этот хренов дивизионный минер? Достаньте его из-под земли и на мостик, срочно! Прыжками! – а вдруг что-то не так, как уже случилось. Бредовые мысли терзали голову командира. «Боже праведный, что же это такое делается! Позор на весь флот! Даже на два: на Черноморский и Северный!» – Бобровский уже живо вообразил, как его представление на очередное воинское звание капитана 3 ранга кладется кадровиками под проеденное мухами зеленое сукно и уже видел ехидные улыбки «кабинетных крыс»!

– Виталий, как дела? – благодушное сонное лицо дивмина вызвало непреодолимое желание врезать ему в челюсть. Со всем пролетарским гневом! Бобровский вскочил на ноги и жестким напряжением воли сдержался, чтобы не ударить минера. Вместо этого он изо всех сил врезал по поручню кресла.

Тот, в свою очередь, зная крутой нрав командира, сразу понял, что лучше немедленно драпать через ГКП, скрыться в недрах корабельных коридоров. Бобровский закурил, стараясь успокоиться и собраться.

Корабли находились в дрейфе после ТРЕНИРОВОЧНОГО галса. Минные команды на них готовились к фактической минной постановке. Помощник командира и командир БЧ-3 нервно переглядывались, еще не осознавая произошедшего до конца. Но явно что-то было не так! Это они почувствовали всем нутром…

Только Бобровскому была ситуация полностью ясна.

Надо было что-то делать, вот только – что?

– Дивизионного минера – наверх! – полетела команда в офицерский коридор.

Голос был напряженный и уже сам по себе бил током. Мина услышал команду и вздрогнул. По спине забегали неприятные, холодные мурашки. Он судорожно сглотнул, и сказал:

– Давай спокойно, Виталий! Без эмоций, хорошо? – осторожно поглядывая в сторону ходового, спросил Рындин.

От Бобровского шел боевой пар, но ничего тяжелого у него в руках пока не было. Мина понял, что еще какое-то время поживет…

– Твои предложения, Мина! Шевели извилинами! Еще не все отоспал, а? Все по очереди высказывают свои соображения по ситуации и принимаем решение. Такого, ребята, я и представить не мог. Всем спасибо, все смеются… Я щаз тоже с вами ржать начну – как в желтом доме, где ручек нету! Сначала нервно, потом – по-садистски… Вы меня, братцы, доведете!

– Дык мы это… думали, как лучше хотели!

– Думать надо головой! Считается, что там бывают мозги. Так делают умные люди! Рекомендую! Но некоторые, правда, используют в этих целях другие части тела! Вот поэтому мудрые командиры и не могут предсказать действий своих офицеров даже на час вперед! – рычал командир.