Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Венеция представляет собой ярчайший пример сконструированной идентичности. Венецианцы не только придумали свою историю, заимствуя идеи и артефакты из многих источников, но и превратили свое водное местоположение в упражнение в архитектуре великолепия. Что особенно важно, венецианцы использовали все художественные средства для укрепления своего могущества: архитектура, искусство, литература и музыка были объединены в миф о божественном творении, превращая хрупкий плавучий мир города-государства в нечто более прочное. Венецианцы не только использовали каналы и лодки для демонстрации своего отличия, но и формировали водные пространства, чтобы подчеркнуть уникальность культуры города. Средневековая и ранняя современная Венеция включала в себя как лагуну, так и собственно город. В этом водоеме, населенном рыбаками, соледобытчиками и теми, кто путешествовал на материк, "находились некоторые из самых почтенных монастырей города". Умело используя изолированность, венецианцы контролировали то, как посетители воспринимали их город. Четыре водных маршрута в город контролировались правительством, которое использовало архитектуру, чтобы держать элитных посетителей в догадках, а затем открывало перед ними виды гражданского великолепия, которые переполняли чувства. Самый впечатляющий маршрут пролегал от порта Кьоджиа на юг. После дезориентирующего 13-мильного перехода по безбрежной лагуне посетители попадали в узкую Канале Сан-Джорджо, расположенную рядом с великой церковью. Затем Канале открывался Бачино Сан-Марко - "кульминационное откровение главных гражданских и религиозных памятников города": Герцогского дворца, Пьяццетты, Кампанилы, Часовой башни и Базилики, а также библиотеки и монетного двора Сансовино. Неудивительно, что многие были потрясены.

Прямой путь с моря был отмечен впечатляющей крепостью Сан-Андреа, построенной Микеле Санмичели, шедевром аллегорической кладки, олицетворяющей стабильность и власть, привязанную к морю. Венецианцы намеренно продлевали впечатления от прибытия, размещая гостей на ночь на одном из небольших островов, чтобы они могли оценить масштаб и величие города с расстояния.

Венецианские колокольни служили также ориентирами для лоцманов в лагуне и навигационными маяками для кораблей в море. Кампанила Сан-Марко была увенчана позолоченной статуей, другие были перестроены из белого камня или оснащены огненными и дымовыми маяками. Они позволяли мореплавателям с точностью рассчитывать местоположение и расстояние. Приезжий англичанин Томас Кориат без труда определил Кампанилу как морской знак.

Очевидна синергия между использованием венецианской и другими морскими державами архитектуры в качестве морского знака, символа власти и церемониального пространства. Комплекс Парфенона, кольцевая гавань Карфагена, площадь Дам в Амстердаме и массивные военно-морские здания, а также тщательно продуманные подходы к Лондону вдоль Темзы - крепость в Тилбери, верфь в Вулвиче, увенчанная барочным великолепием дворца Гринвич , - были направлены на решение одной и той же задачи. Все пять морских держав создавали архитектуру морской мощи, агрессивно соединяя морскую торговлю, военно-морскую мощь и светскую идентичность.

Влияние церемониальной Венеции было запечатлено и передано в изображениях, подчеркивающих уникальную морскую природу и торговую направленность города. Английский посол сэр Генри Уоттон приобрел большую картину с изображением города, датированную 1611 г., которую он передал в дар Итонскому колледжу. Выставленная на видном месте, она стала мощным визуальным ориентиром для многих поколений элитной молодежи, будущих государственных и общественных деятелей, представляя La Serenissima как город, который следует посетить, и как образец для подражания. Некоторые из них совершали Гранд-тур, коллекционировали каналетки и понимали синергию между морскими державами прошлого и настоящего как коммерческими республиками, ориентированными на торговлю, империю и военно-морскую мощь.

В 1516 г., когда империя terra firma была в основном восстановлена, закон XIII в., блокировавший инвестиции в землю, утратил силу. Это следует понимать как реакцию на потерю важнейших морских форпостов в Греции. Новая правовая структура отстранила венецианскую аристократию от участия в заморской торговле, сформировав земельную элиту с обширными земельными владениями. По мере того как они переносили свою власть с торговли на землю, они строили палладианские виллы вдоль канала реки Бренты, который связывал их с морским городом. Простое изменение закона в корыстных целях подорвало критически важную синергию между торговлей, властью и идентичностью.