Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

В 1516 г. Карпаччо создал для одного из государственных учреждений "Льва Святого Марка" - аллегорию, подчеркивающую безопасность города и его торговли. Лев-апостол , стоящий наполовину на суше, наполовину в море, несет весть о мире, который необходим для торговли, представленной флотилией торговых судов на заднем плане, а герцогский дворец олицетворяет стабильность, правительство и закон. Время для создания картины было очень важным. Изображение Карпаччо, "Миф о Венеции", появилось вскоре после катастрофы при Аньяделло и потери османами ключевых элементов торговой сети Эгейского моря. Стремясь к миру с восточным владыкой и западными соперниками, Венеция старалась произвести впечатление и на тех, и на других, используя символы могущества и усиленный флот, которые были обращены в обе стороны и помогали поддерживать гражданскую гордость и социальную сплоченность.

Закрытая социальная структура, сложившаяся в 1297 г., обязывала правящую элиту заручаться согласием низших сословий с помощью гражданских жестов, церемоний и праздников. В конце XV в. зарождающиеся благотворительные фонды - Scuole Grandi - создают сообщества, преодолевающие старое социальное разделение, поддерживаемые благотворительностью и представленные историческими и религиозными образами. Они связывали отдельные общины и группы вокруг общего места жительства или призвания, где ведущую роль играли горожане и popolari в миниатюрных республиках, дававших низшим слоям доступ к гражданским лидерам. Залы собраний, украшенные историческими и религиозными образами, подчеркивали прошлое Венеции и роль божественного начала в ее расцвете.

Исторические картины были рассчитаны на восприятие как документы, подчеркивающие гражданскую и семейную славу. Патрицианские дарители приобретали произведения искусства, прославляющие их семьи. Эти изображения подкрепляли редкие в допечатную эпоху тексты и воспринимались как буквальная истина. Изображения на стенах крупных общественных зданий часто приводились в качестве исторических свидетельств, поскольку люди, заказавшие их, были правдивы и близки к изображаемым событиям. Старые картины копировали, поскольку они обладали мощным документальным качеством. Венецианские историки не только приводили изображения, но и сознательно формировали свои аргументы с их учетом, что стало пионером иллюстрированной истории. Такие произведения были мощным визуальным элементом официальной версии, поддерживая репутацию государства и оправдывая его действия в прошлом и настоящем. Это было особенно важно для сравнительно небольшого морского государства, действовавшего на границе двух миров. Гуманизм смещал венецианские взгляды на запад, на сушу и все больше приближал к римскому прошлому. Приобретение бывших римских городов на суше привило венецианцам вкус к архитектуре имперского величия. Когда нависла османская угроза, и империализм на терриконе вызвал враждебность других итальянских государств, венецианские интеллектуалы поспешили реорганизовать свое прошлое: Официальная история Маркантонио Сабеллико 1487 г. была составлена по образцу римской истории Ливия.

 

Колоссальная ксилография Венеции 1500 г., выполненная Якопо де Барбари, подчеркивает важнейшую роль корабля, точно переданную, как символа Республики в изображении, прославляющем славу города и его уникальную природу. Это была не столько карта, сколько утверждение первенства Венеции в торговле между Востоком и Западом, как величайшей морской державы Европы. Барбари заполнил набережную огромными трехмачтовыми торговыми судами, а точное изображение Арсенала с галерами подчеркнуло военно-морскую мощь. Корабли перестали быть обычным фоновым украшением, они стали символами надежды в мрачный период венецианской истории. Они говорили об известности, славе и прибыли в то время, когда все это было в дефиците; они помогали поддерживать иллюзию величия и сохранять социальную сплоченность.