Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

Через десять лет после поражения при Зонкио сухопутные амбиции Венеции получили не менее глубокое потрясение. Поражение при Агнаделло в 1509 г., когда Италия стала доминировать в венецианской политике, - сражение, происходившее гораздо ближе к Милану, чем к Венеции, - стало высшей точкой земных амбиций. Противник принадлежал к недолговечной Камбрейской лиге - союзу между Францией, империей, Папой Римским и другими итальянскими государствами. После Агнаделло Венецианская империя распалась с поразительной быстротой. Однако более важным моментом, который часто упускают из виду, является то, что величайший европейский союз эпохи был создан именно для противостояния Венеции, поскольку Венеция наводила ужас на светских и духовных глав половины континента. Лига отражала статус Венеции как великой державы. Быстрота, с которой Республика вернула себе большую часть утраченных территорий, завершив этот процесс к 1516 г., усилила эту идею. Лига распалась, но Венеция выстояла. Она также извлекла урок. После 1529 г. она стала придерживаться политики нейтралитета, "уверенность в себе постепенно сменилась растущим осознанием того, что роль Венеции в международных делах стала меньше, чем прежде, и что в результате иностранных вторжений 1490-х гг. контроль над [Итальянским] полуостровом оказался в руках Габсбургов и французов". Когда Папа Римский и Карл V заключили мир в Болонье в 1529 г., они проигнорировали Венецию, что стало "водоразделом между эпохой венецианского воинствующего триумфализма и новыми реалиями". Отныне выживание Венеции зависело от балансирования и манипулирования интересами Франции и Испании.

Не имея возможности сопротивляться, Венеция приспособила прошлое к новой ситуации, наложив на него римскую культурную оболочку. В 1516 г. был назначен официальный историограф , а десятилетие спустя - новый гражданский архитектор, чтобы навязать более узнаваемые римские фасады. Не имея классического облика, характерного для других итальянских гражданских центров, Венеция заново создавала городское пространство для достижения политического, литургического и художественного эффекта. Площадь Сан-Марко и Пьяцетта, соединяющая ее с лагуной, а также Дворец дожей были преобразованы в римский Форум, наполненный ароматом императорской власти и гражданского величия. Это пространство должно было произвести впечатление на иностранные державы и народные массы, превратив Венецию в новый Рим, Иерусалим и Константинополь.

Хотя римская идентичность Венеции была в значительной степени вымышленной, она выполняла полезную функцию нормализации венецианской власти, придавая самобытной республике узнаваемую земную форму. Старые республиканские добродетели служили прекрасным инструментом контроля над низшими слоями населения. Такая переделка идентичности подчеркивала стабильность и избегание риска. Это также отвечало интересам олигархии, захватившей власть в Венеции во время войны с Лигой. Правящий класс раскололся, власть перешла к элитной группе старых правящих семей, что ознаменовало последний шаг в окостенении венецианской элиты как "небольшой, тесно сплоченной группы, которая держала в своих руках все решения, касающиеся жизни жителей и политики республики". В то же время олигархи освободились от запрета на земные инвестиции. Поворот к римскому прошлому и римской общественной архитектуре отражал реальность: Венеция больше не была морской державой.

Венеция восстановила тексты и образы прошлого для внутренней и внешней аудитории. Новые виды искусства, масляная живопись из Нидерландов и итальянская гуманистическая литература передавали мощь государства. Витторио Карпаччо, "первый великий художник-маринист", использовал галеры и парусные суда для изображения венецианской специфики и власти: "ни у одного другого художника корабли не играют столь важной роли". Карпаччо очень подробно изобразил современные корабли. Его работы относятся к эпохе тревоги, когда османская экспансия и итальянские войны бросили вызов венецианской модели. Установившийся политический и социальный порядок нуждался в укреплении, а государство стремилось продемонстрировать долговечность и могущество. В отсутствие королей, армий и обширных территорий венецианцы делали упор на гражданское величие, церемониал и создание подходящего, развивающегося "Мифа о Венеции". Иностранные гости были ошеломлены масштабами и роскошью этих произведений.