Морские дежавы. Морская культура, континентальные империи и конфликт, который создал современный мир

В условиях глубокой поляризации власти штадхолдер и его сторонники-оранжисты выступали за войну, армию и жесткую кальвинистскую веру. Партия "Права штатов" или "Истинной свободы", созданная после 1650 г., была принципиально не согласна по всем трем вопросам. Эти противоположные концепции государства доминировали в голландской политике XVII века. Первоначально республиканская система ограничивала власть стадхолдера , но государственный переворот 1618 года, совершенный принцем Мауритсом, привел к чистке городских советов, провинциальных собраний и гражданского ополчения от политических противников, что значительно повысило его личный авторитет и перспективу династического правления. Насильственное отделение политической власти от экономического сектора, обеспечивающего жизнедеятельность государства, вызвало трения. Политические структуры морских держав должны были включать в себя людей торговли и денег. Принятие Маурицем на себя контроля над внешней политикой, войной и дипломатией оттолкнуло растущий город-государство, как и его решение возобновить войну с Испанией в 1621 году. После 1625 г. его преемник Фредерик-Хендрик «неуклонно увеличивал свое влияние в Генеральных штатах, которыми он руководил... Только провинция Голландия, в которой доминировала амстердамская торговая аристократия, могла сдерживать его, удерживая деньги. Политика Штадхолдера не отвечала морским интересам города». Соперничество между принцем и городом достигло кризиса, когда война с Испанией подошла к концу. Фредерик-Генрих попытался обеспечить династическое правление с помощью французского союза, и его амбиции нашли отражение во французской архитектуре и декоративном искусстве. В 1641 г. он предпринял попытку захватить Антверпен как ключ к установлению королевской власти. Потерпев неудачу на поле боя, Фредерик-Генрих обсудил вопрос об обмене Маастрихта на Антверпен, и эта инициатива не осталась незамеченной на Амстеле, поскольку восстановление Шельды привело бы к разорению Амстердама. Смерть Фредерика-Генриха в 1647 г. позволила амстердамским лидерам навязать свою программу Мюнстерскому миру, заключенному в следующем году.

Тяжелые морские потери во второй войне с Испанией побудили Амстердам и Голландию выступить против Штадхолдера. Они отдали предпочтение другой политической модели, связанной с идентичностью морской державы. Мир привел к резкой перестройке голландской экономики: прибыли от балтийских морских перевозок и сельского хозяйства упали, а доходы от "богатой торговли" предметами роскоши выросли, чему способствовали отвлечение Англии и война между Венецией и османами за приобретение большей части турецкой торговли с Европой. Этот экономический бум определил структуру инвестиций, способствовал "золотому веку" голландской культуры и финансировал создание государства морской державы "Истинная свобода". Возможность политических перемен возникла случайно. В 1650 г. молодой стадхолдер Виллем II восстановил авторитет своей должности, отправив войска для устрашения городов Голландии. Его внезапная смерть через несколько месяцев дала Амстердаму и Голландии шанс изменить форму республики.

Эта борьба отражала противоречия, присущие всем морским державам, - между землей и торговлей, аристократами и купцами. В Республике Амстердам был primus inter pares, а не городом-гегемоном, сравнимым с Афинами, Карфагеном или Венецией, городами, которые диктовали политику, экономику и культуру государства. В случае с Голландией борьба за идентичность столкнула морское протогосударство с сельскохозяйственными провинциями, не имевшими интереса к океану.

Голландцы так и не купились на навязываемую Амстердамом и другими прибрежными городами Голландии, Зеландии и Фрисландии идентичность морской державы истинной свободы. Она так и осталась фанерой, заслонившей собой сухопутное государство. Республика никогда не была изолированной, хотя Голландия, находящаяся в относительной безопасности за "ватерлинией", могла рассматривать себя как полуизолированную версию перикловских Афин за "длинными стенами". К 1600 г., когда военные действия пошли на убыль, Амстердам вместо войны и тревог стал стремиться к миру и процветанию. В течение следующих сорока лет богатый город представлял себя северной Венецией с каналами, имперским городом-государством, чьи торговые интересы в Азии, на Балтике и в Средиземноморье должны были доминировать в национальной политике. Амстердамская элита хотела сдержать стадхолдера, сократить армию и построить торговую империю без налогов. Этим целям способствовала морская идентичность, основанная на старых традициях, новых героях и экономической мощи.