Морские напевы

— Конечно, разрешил. Должно быть, забыл предупредить. — Я стал шарить в карманах. — Куда же подевалась записка? Он ведь передал вам записку. Ах да, я вложил ее в учебник…

— Ладно, иди спать. Верю.

— Дядя Канай, я выспался днем. Разрешите побыть рядом с вами?

— Молодец, что отдохнул заблаговременно. В море надо выходить сильным. Ну постой, если захотелось.

— Спасибо. — Меня потянуло к разговору. Я стал расспрашивать даже о том, что мне давно известно. — Дядя Канай, штурвал тяжелый?

— Что, тянет подержать? Постоишь за ним, узнаешь.

— А вы разрешите мне встать за штурвал?

— Хватит ли силенок?

— Можно, попробую, дядя Канай? Разрешите?

— Ну, давай держать маршрут вдвоем. Было бы на море спокойно, доверил бы. Сейчас не могу.

Капитан немного посторонился, уступил мне место. Показал на компас. Вид у него был озабоченный.

— Видишь, Болатхан, эту красную черту? Стрелка компаса должна сливаться с ней, понял? Тогда курс будет верный.

— Так точно, понял, Дядя Канай, а почему вы сами стоите за штурвалом? Разве это обязанность капитана?

— В сложных обстоятельствах капитан должен находиться на своем месте. А мое место сейчас именно за штурвалом.

— Сложные обстоятельства?

Капитан показал на карту, расположенную возле компаса:

— Видишь пятна? Здесь глубина моря не одинаковая. Мало того, что мелководье, еще под самой поверхностью воды скрываются камни.

— Мы находимся в опасном районе?

— Нет, мы его только что прошли. Впереди камней нет. Теперь можешь и сам постоять за штурвалом. Следи за компасом. Держи так.

— Есть так держать! — отчеканил я, как подобает морскому волку.

— Джигит! — похвалил капитан. — Я вижу, ты быстро освоишься с обязанностями штурвального.

— Дядя Канай, я же в прошлом году вместе с отцом выходил в море. За штурвалом стоять не в диковинку.

— Молодец! — вновь похвалил он. — Только не зазнавайся. Тебе сколько лет, Болатхан?

— На два года больше, чем было Дику Сэнду.

— Кому, кому? — удивленно переспросил капитан. — Ах да, этому герою из «Пятнадцатилетнего капитана». Ты, я вижу, увлечен морем.

— Мечтаю стать капитаном океанского лайнера. Современного лайнера.

— Ну что ж, до осени кое-что узнаешь. Лишь бы не хныкал по дому. — Дядя Канай не спеша набил свою трубку и закурил.

Я промолчал.

Капитан стоял, устремив глаза вдаль, и медленно поглаживал трубкой усы. Похоже, о чем-то задумался. Когда он затягивался, освещался его тонкий прямой нос и нависшие над веками брови. У него — открытый широкий лоб, лицо темное, задубевшее от ветров и солнца. Он крепок телом. Становилось как-то не по себе, когда, сверкая белками глаз, капитан переводил на тебя взгляд. Но я давно привык к дяде Канаю. Мне приятно, когда он смеется и блестят его крепкие белые зубы. Хотя смеется капитан «Нептуна» очень редко. Слывет он человеком неразговорчивым, замкнутым. Ему довелось плавать и на Балтийском море, и на Северном Ледовитом и Тихом океанах. В Отечественную войну Канай служил на подводной лодке. В родные места он вернулся, слегка прихрамывая и без двух указательных пальцев на левой руке. В округе его называли «морским волком», и он, пожалуй, вправду был одним из самых опытных капитанов Каспия. Отец его служил шкипером на плашкоуте, погиб в конце гражданской войны, и Канай воспитывался в интернатах.

Говорил дядя Канай хриплым, словно бы простуженным голосом. Рахмет-бабай утверждал, будто голос у Каная такой от того, что капитан не вынимает изо рта свою «чертову соску». Мне нравился и голос дяди Каная. Настоящий «морской волк». Во всех романах у «морских волков» голоса сильные, хриплые. У дяди Каная и моего отца, мне казалось, было очень много общего.

Капитан проследил, как я держу курс, и похлопал по спине:

— Ты, Болатхан, азамат! А мой только в будущем году пойдет в первый класс.

— Главное — дорасти до школы, — ответил я небрежно. — А там глазом не успеете моргнуть, как школа будет уже позади.

Дядя Канай рассмеялся. Глаза сверкнули. Он высунулся из рубки, стал всматриваться в небо. Облака поредели. Дядя Канай взглянул на звезды. Потом, помедлив, повернул штурвал немного влево.

— Так держать!

— Есть так держать! — ответил я.

— Голос подходящ.

— Куда до вашего! — вырвалось у меня.

— Будет и таким.

Тут выскочил Бекше, закричал:

— Смотрите!.. Сейчас полетит над нами!.. Спутник! Дядя Канай выбежал из рубки. Я остался — штурвал нельзя бросать. Первый спутник земли летел над Каспием, а я не мог посмотреть на небо. Когда еще представится такая возможность? На палубе забегали люди.

— Вон, вон, летит! — Дядя Канай вытянул руку к небу. — Видите?

— Ура!!! — закричал Бекше. — Искусственный спутник земли! Рахмет-бабай, вы видите?

— Вижу, дорогой! О, господи, люди уже сами стали создавать звезды, — пробормотал старик.

— Болатхан, ты видишь? — Такая безудержная радость бурлила в голосе сурового капитана, что я на минуту оторвался от штурвала и тоже выбежал из рубки. Почти весь экипаж был на палубе.