Морские напевы

У меня задрожали колени. Показалось, еще немного, и я упаду. Никто не заступился за меня. Заговорил лишь один Тогайали, но тут поддержки ждать было нечего.

— Вот видите? — загнусавил он. — Теперь сами убедились, что он — лгунишка! Кин, кин… Высадить его на берег, пусть пешком добирается в Баутино. Нечего держать на судне дармоеда и обманщика.

Сартай нахмурился:

— Будет трудиться — заработает деньги. С улова причитается и ему доля.

— А вы не вмешивайтесь в это дело! — прервал их Канай. — Идите, приступайте к работе.

Мы остались одни. Капитан мрачным взглядом посмотрел на фотографию сына, висевшую над кроватью. Прошло несколько томительных минут. Заработал двигатель, судно мелко задрожало.

Дядя Канай тяжелыми шагами прошел к столу, вырвал из блокнота листок и что-то стал писать на нем.

— Отнеси радисту! — Он протянул мне вдвое сложенный лист. — Пусть передаст сейчас же.

Не помня себя, я вышел из каюты. На палубе не удержался, прочел текст телеграммы. Крупным резким почерком было написано «Баутино. Капитану „Ерали“ Кенжину. Дорогой Адильхан, извини за то, что увез Бо-латхана. Можешь надеяться на меня, как на себя. Вернется со мной. Не сердись. Твой друг Канай».

Сердце мое наполнилось теплом. Я был благодарен капитану. Сорвался с места, влетел в радиорубку.

— Бекше, ура! — закричал я. — Порядок!

— Да ну? — Он вырвал листок из моих рук, прочел, почти уткнувшись в бумагу своим длинным носом. — Ого!.. Сейчас же передам. — Он сел за аппарат и застучал ключом.

Сигналы полетели в эфир. Я стоял, чуть ли не пританцовывая от счастья.

— Бекше, а почему ты скрыл от меня содержание телеграммы? — спросил я.

— Таков закон на корабле, Болатхан. — Бекше снял очки и близоруко сощурился. — Дружба дружбой, а служба службой. Но, как говорят, дружба, возобновленная после размолвки, крепче стали.

Сейнер снялся с якоря. Мы шли первыми. За нами тронулся «Шмидт», потом уже «Баутинец».

Обуреваемый радостными чувствами, я стоял на палубе и смотрел, как разворачиваются и остаются позади высокие красные утесы. «Когда-нибудь, — подумал я снова, — на одном из них появится памятник коммунисту Ерали».

Впереди показался проход. Капитан Канай стоял за штурвалом сам. Небо было ясное, и в нем деловито и спокойно летали белые чайки. Короткий басистый рев сирены возвестил о том, что мы вошли в проход. Сейнер резко замедлил ход, пошел тихо, как бы крадучись. Непрерывно звенел звонок. Судно пробиралось над невидимыми подводными камнями, поворачивая то вправо, то забирая влево.

Вскоре бухта скрылась из глаз. Стал слышен глухой и непрерывный рокот морских волн, бьющих о камни. Мы выходили в открытое море, которое, по словам синоптиков, готовило нам шторм.

Глава пятая ПОД ДОЖДЕМ СЕРЕБРЯНЫХ БРЫЗГ

От тревог ли долгих у этого моря

Поседели волны. Иль от горя…

Ж. Нажимеденов

1

Предзакатное солнце исчезло за темно-синим облаком, стелющимся над далеким горизонтом. На востоке появились сумеречные тени. Дул несильный северный ветер, он украсил безбрежную морскую ширь белопенным кружевом. Небольшие, но быстрые волны шумно ударялись о борт судна, отступали и вновь бежали вперед. Игра их напомнила мне Орынжан, ее милую привычку ласкаться: сестренка кидалась мне на шею, потом отпускала меня, отступала и с громким смехом снова бросалась в мои объятия.

Я поднимаю капитанский бинокль и долго гляжу окрест. Море, насколько хватает глаз, охвачено волнением, оно пустынно. Только три наших сейнера бороздят его волны, то сближаясь друг с другом, то отдаляясь. Дядя Канай находится в рубке, пристально следит за экраном эхолота. Я заметил, как капитан заволновался, прильнул к прибору. Глаза радостно засверкали. Он поднял голову и подозвал меня:

— Болатхан, беги сюда. Видишь?

— Ого!..

Экран был весь покрыт блестящими мерцающими запятыми. С продвижением корабля запятые стали увеличиваться, сгущаться, наконец сплошное светлое пятно закрыло экран. Дядя Канай плавным движением штурвала заставил «Нептун» описать огромную дугу. Сейнер замкнул обводным неводом значительный участок моря, границы которого сейчас обозначали поплавки. Капитан дал команду «Стоп», сейнер застопорил ход.

— Опустить якорь! Всем приготовиться!

Якорь с шумом упал в воду, неприятно заскрежетала цепь. Весь экипаж высыпал на палубу. Настроение людей было хорошее: работали, обмениваясь шутками, споро. Когда якорь достиг дна, судно вздрогнуло и остановилось. Рыбаки выстроились по обоим бортам. Нетерпение охватило всех. Близость скорой удачи подхлестнула людей. Громадные неводы, собранные в форме кувшина, были приготовлены к спуску. На металлическом ободе невода укрепили мощную электролампу. Капитан в последний раз проверил подготовку и резким взмахом руки распорядился:

— Опускайте!

Заработали лебедки, тросы стали разматываться.

— Быстрей! Неужели нельзя быстрей! — стал горячиться Тогайали. — Рыба же не будет нас ждать!