Морской волк

Лорен Алюэль спал на ложе из травы и лапника. После ночной гулянки его бы и выстрел из пушки не разбудил. Будь здесь побольше бандитов, уже бы не проснулся.

Я буцнул его по бедру и спросил:

— Где лошади?

— Там, на поляне, — широкорото зевая, ответил кутильер.

— Если еще раз заснешь на посту, прикажу выпороть, — пригрозил я.

— Угу, — равнодушно промычал он.

За маленькие радости мы готовы платить большую цену. И наоборот.

11

До Тура мы добрались без проблем. Короля не оказалось в Плесси. Он уехал к своей армии, которая воевала с Франциском Бретонским. Мне сказали, что вот-вот должен вернуться. Я решил подождать в трактире. Там меня обслуживали, как чиновника короля, то есть, по высшему разряду, а по ночам бесплатно и в ущерб другим постояльцам. Розали предпочитала получать удовольствие, а не зарабатывать отцу деньги. Как заведено у женщин, называла это любовью. Для них любовь — всё, что бесплатно и приятно. За время нашего отсутствия в трактире появился новый работник — племянник Долговязого Шарля, сын его младшей сестры, скоропостижно скончавшейся. Копна рыжих волос на голове и обильные веснушки четырнадцатилетнего парнишки по имени Тома служила лучшим подтверждением родства. Он работящ, хорошо готовит, но поручения выполняет медленно. Ничто не могло заставить Тома двигаться быстрее. Брань дяди и двоюродной сестры отлетала от него, как плевки от работающего вентилятора. Наверное, его мать в этом плане стоила ее брата и племянницы вместе взятых. Купила ли меня невозмутимость парнишки, или его умение вкусно готовить, или имя слуги, к которому привык в предыдущую эпоху, но я взял Тома в пажи. Парень не возражал. Как догадываюсь, ему без разницы, чем заниматься, лишь бы был сыт, одет и ночевал в тепле. Долговязый Шарль отпустил племянника с радостью. Прогнать сироту он не мог, а терпеть было уже не по силам. Тома перебрался в комнату Лорена Алюэля. Я так и не привык спать со слугами в одной постели. Здесь это делают все, начиная с короля. Никакой голубики, это вопрос доверия. Люди Средневековья, за исключением отшельников, привыкли даже ночью находиться в стаде, большом или маленьком. Предложение переночевать на одной кровати воспринимается, как знак доверия.

Может быть, у меня это возрастное. В молодости относился спокойнее. Помню, в бытность курсантом добирался на практику в Ялту на пассажирском судне «Адмирал Нахимов», упокоившемся через девять лет после того на дне Цемесской бухты возле Новороссийска и утянувшем вместе с собой сотни человеческих жизней, наверное, по количеству врагов, потопленных адмиралом в сражениях. Направлялись туда четверо курсантов, а билеты были только у меня и моего корефана Володи Бондаренко по кличке Бендер. Он и предложил братьям-близнецам Манивым, Роману и Ростиславу, пролетевшим с билетами из-за нерасторопности начальника практики, не ждать следующий рейс, который был бы через две недели, а подняться с нами на борт, как провожающим, и позабыть сойти до отплытия. Даже если их обнаружат в море, лайнер возвращаться в Одессу все равно не будет, а следующий порт — Ялта. В то время к курсантам на флоте относились очень хорошо, потому что почти все члены экипажа побывали в курсантской шкуре. Никто не стал выяснять, сошли на берег все провожающие или нет. Каюта была шестиместная, с тремя двухъярусными койками. Четыре места занимали две семейные пары. Койки задергивались шторками. Время после отплытия и до полуночи мы провели в баре, где братья выставили щедрую благодарность. Спали по двое. Я с одним из братьев на верхней койке. Ничего, никаких напрягов, как будто так и надо. Утром нижняя пара проснулась, умылась и ушла гулять на палубу, а мы подремали еще с полчасика. Я сначала не врубился, почему наши соседи, люди в возрасте немного за сорок, смотрят на нас вылупленными глазами.

— Извините, вы же полчаса назад ушли! — справившись с удивлением, промолвил один из мужей. — Или нет?

— Или да, — подсказал я третий вариант.

Мы с Бендером не были похожи, но братья — как две капли воды. Я их путал до конца учебы. Не мудрено, что и наши соседи не врубились. Мы посмеялись, а потом объяснили, в чем дело. До Ялты оставалось несколько часов, а там нам в любом случае сходить. Соседи, правда, не стуканули. В то время весь советский народ, включая большую часть коммунистов, был в оппозиции к правящей коммунистической партии, поэтому к любому виду стукачества относился резко отрицательно. Так что члены экипажа не узнали, что провезли двух «зайцев».