Московские стрельцы второй половины XVII – начала XVIII века. «Из самопалов стрелять ловки»

Н.И. Павленко не упоминал о таких, с его точки зрения, мало значимых деталях, просто указав, что «по ночам в дом к Милославским приезжали представители стрелецких полков, а от покоев Софьи разъезжали по слободам ее эмиссары, не жалевшие ни вина, ни денег на подкуп стрельцов…»[559]. Павленко большее внимание уделял придворным интригам между группировками Милославских и Матвеева-Н-рышкиных. В его работе упомянуты «представители стрелецких полков», но никаких намеков на группу заговорщиков, как у Соловьева, нет. Стрельцы показаны как безликая масса.

М.Ю. Романов следовал за источниками, не заостряя внимания на фактах самоуправства стрельцов в слободах.

Интересно, что за рамками внимания исследователей остался один очевидный факт. Московские стрелецкие приказы были неразрывно связаны внутренней дисциплиной и родственными связями. Все десятники и пятидесятники были не просто назначенными людьми, они занимали свои посты годами. Важно, что на эти должности не назначали, а выбирали. Их дети, зятья, дяди и прочая родня служили в тех же приказах. Поэтому избить или убить десятника или пятидесятника безнаказанно, без того, чтобы вмешалась многочисленная родня, было практически невозможно. Думается, что акции силового воздействия были не массовыми, а точечными, направленными против лиц, заведомо не пользовавшихся популярностью. Косвенно это подтверждает тот факт, что стрельцы, узнав о якобы произошедшем убийстве царя Ивана Алексеевича, выдвинулись к Кремлю «стройством», т. е. соблюдая строй и равнение в походных колоннах[560], хотя офицеров в строю не было. Организовать четкое движение таких масс людей могли только опытные младшие командиры, опираясь на не менее опытный и привычный к военной службе личный состав.

Хронология и факты восстания 1682 г. известны, тема противоборства Нарышкиных и Милославских является предметом отдельного исследования. В калейдоскопе событий этого конфликта необычайно интересно исследовать именно действия самих стрельцов. Слабость кремлевской администрации, интриги придворных группировок, стремившихся сделать стрельцов своим оружием в борьбе за трон, совпали с настроениями внутри корпуса. Потеря статуса, финансовые проблемы не могли не вызвать волну возмущения. Но стрельцы старались соблюдать государственный порядок, даже поднимаясь на восстание. Так, 15 мая, перед тем, как выдвигаться в Кремль, «пришли розных приказов стрельцы пятидесятники и десятники и рядовые розных приказов стрельцы на Пушечный двор и взяли с собою зелейныя казны целовальника Сидорку Иванова с коробкою насильством, и велели у зелейные казны и у свинцовые и у фетильные казны печати снять, и замки отмыкать, и зелье и свинец и фетиль учели собою имать сколько в которой приказ надобно им зелья и свинцу и фетилю, и о том они давали расписки за сотенными руками порознь…»[561]. Восставшие выдали расписки на изъятые боеприпасы вместо того, чтобы просто забрать все необходимое из арсеналов!

15 мая 1682 г. московские стрельцы вошли в Кремль с оружием, не будучи при выполнении служебных обязанностей, что по нормам Соборного Уложения уже классифицировалось как преступление. Стрельцы шли защитить царя. Массовость выступления, а по тревоге были подняты все восемнадцать находившихся тогда в Москве приказов, свидетельствует о том, что стрельцы совершенно искренне хотели защитить царя Ивана от покушения или жестоко отомстить за его смерть. В последовавшей после представления царей расправе над Нарышкиными, так же как и в расправах последовавших дней, традиционно обвиняют всех стрельцов. При этом никто не задался вопросом, сколько людей могло поместиться во дворе царского терема перед крыльцом? В восемнадцати приказах было не менее десяти тысяч человек, даже с учетом всех погрешностей при подсчете. Исследователи слепо доверяли данным датского посланника, согласно которым стрельцы в последующие дни искали и убивали в городе сторонников Нарышкиных[562]. Чтобы представить толпу в десять тысяч человек, скопом гоняющуюся за своими жертвами по узким московским улицам, надо было иметь очень развитое воображение. Возможно, что расправу на царском крыльце и все последующие убийства совершила небольшая группа зачинщиков выступления, связанных с группировкой Милославских или князем Хованским.

Личный состав московского стрелецкого корпуса решал свою судьбу во время политической игры боярских кланов и действий упомянутой группы. Стрельцы стремились, как это ни удивительно в свете обвинений в бунте и погромах, поддерживать порядок в городе, задерживать и казнить мародеров, причем как посадских, так и стрельцов[563].