Москва 1979

Леонов мертвеющими губами что-то проблеял в ответ. Кажется, что этот разговор причинял ему не только нравственные муки, но и физическую боль. Он старался справиться с собой, но лицо оставалось бледным и каким-то деревянным, словно маска, а веко правого глаза дергалось, будто он подмигивал хозяину кабинета, предлагая нечто отвратительное, непотребное. Гончар наблюдал за собеседником и кончиком карандаша нетерпеливо постукивал по столу. Наверное, Леонов думает, что офицер его провоцирует, записывает все на пленку, и любой ответ может повернуть, куда захочет, раздуть целое дело. Карьеру испортит, да еще и посадит. Поэтому надо отвечать правильно. Но как правильно? И с какой целью Гончар начал свою провокацию?

— Молотов долгое время был министром иностранных дел СССР, еще при Сталине Иосифе Виссарионовиче, — Леонов говорил так, будто не языком ворочал, а шел по минному полю. — Это историческая личность, которая, которой… Заслуженный человек. Очень.

— Культ личности Сталина, как известно, партия осудила, — сказал Гончар. — Впрочем, про Молотова это я так, к слову. Просто вы в Совмине работаете, вот я и вспомнил, что Вячеслав Михайлович Молотов, можно сказать, не только ваш сосед, но и коллега. В некотором смысле даже — начальник. Как-никак бывший председатель Совнаркома, то есть Совета министров.

Леонов позеленел от страха. Гончар задал еще несколько вопросов, а затем отвел его в соседнюю комнатку, каморку, выходящую окном на помойку, положил на шаткий столик стопку бумаги и вежливо попросил Леонова, чтобы он вспомнил все, подробно и конкретно, про нехороший анекдот, про Политбюро, где сидят дураки, и еще что-нибудь. Затем вышел в коридор и запер дверь снаружи. Леонова, напуганного до полусмерти, он отпустил, когда уже смеркалось, решив, что толку от него нет никакого, с этим сукиным сыном только время зря потерял.

* * *

Через четверть часа в дверь позвонили, на пороге стоял некий Сергей Быстров, молодившийся мужчина лет пятидесяти с седыми волосами, подкрашенными хной. Гончар усадил гостя на стул, разрешил курить и сказал, что разговор пойдет о Борисе Зотове. Ничего конкретного у госбезопасности на Бориса нет, но иногда к человеку, особенно если он много ездит за границу, не мешает присмотреться повнимательнее. А Быстров может помочь в этом деле, он председатель профкома в ЦК ВЛКСМ, где Борис работает, вот поэтому его и вызвали. Быстров не растерялся и не испугался, он принял это объяснение за чистую монету.

— Правильно, что позвонили, — одобрил он. — На то я председатель профкома, чтобы на три метра вглубь видеть, чтобы в людях разбираться.

Он начал длинно рассказывать, что Борис с виду человек правильный, даже идейный. Но если поскрести эту позолоту, под ней — гниль. Знающие люди рассказывали, что во время поездки во Францию Зотов тайком приобрел несколько видеокассет с порнографическими фильмами. И человеку, который жил с ним в номере, сказал, что кассеты не себе купил, якобы, близкий приятель просил и денег дал. А ведь у нас, в стране Советов, за порнографию тюремный срок положен. И на какие деньги, позвольте спросить, все это куплено? Борис наверняка валютой балуется. Купил-продал… Красиво жить не запретишь… Ты мне, я тебе…

Да, тесть у него большой человек, выдающийся, можно сказать. Но нельзя же всю жизнь тестем прикрываться от ответственности. Возможно, Зотов и женился только затем, чтобы отсидеться за широкой заслуженной спиной тестя. Недавно Борис написал заявление, чтобы ему выделили новую "Волгу". Зачем она ему, если ездит на "Жигулях", которым меньше двух лет? Ясное дело, "Волга" нужна, чтобы ее перепродать и незаконно заработать. Борис молодой, а уже деньгами испорченный, не знает, как трудовая копейка достается.

Когда председатель профкома выговорился, Гончар отвел его в соседнюю комнатенку, посадил за столик и дал бумаги, чтобы все письменно изложил, в итоге вышло девять страниц. Гончар поблагодарил профсоюзного лидера и отправил его домой. За окном догорал поздний вечер, ушел к себе в общежитие Лыков, исчезли прохожие, зажгли фонарь над входом в подъезд. А Гончар еще сидел в пыльной комнате, он положил ноги на стол и неспешно пил растворимый кофе, горячий, с кислинкой.

Глава 41

В последний день пребывания в Нью-Йорке делегации выпало редкое везение. На первую часть дня была назначена встреча с двумя активистами Коммунистической партии США, их выступление на тему "Борьба за мир в условиях гонки ядерных вооружений". Автобус обещали подать к гостинице в восемь тридцать утра, а дальше — поездка за пределы города, там хороший гольф-клуб, а в нем прекрасный конференц-зал. Хозяин гольф-клуба — старый коммунист, он разрешает партийцами собираться в этом зале и болтать хоть целый день, даже за свой счет кормит гостей и поит кофе.