Читаем Москва изнутри. Роскошные интерьеры и архитектурные истории полностью

Никольская улица – одна из древнейших в Москве. Еще с XVI века она считалась улицей просвещения. На ней были расположены три монастыря, первая Славяно-греко-латинская академия и Печатный двор. В XX веке на Никольской начали свою работу первые радио- и телестудии. Каждый сантиметр улицы буквально наполнен историей. Здание Синодальной типографии в 1811–1815 годах было перестроено из более старого здания Печатного двора. Новое здание типографии возведено архитектором Иваном Мироновским в стиле русской готики. Иван Львович сохранил черты прежней постройки: трехчастное деление, солнечные часы, льва и единорога над воротами. Кстати, говорят, что лев и единорог – это увеличенная копия личной печати Ивана Грозного, ставшая гербом и Печатного двора. Лев – символ знаний, а единорог – символ премудрости и времени, смысл символов – знания не уходят, а остаются в книгах. Однако, согласно преданиям, в символах на фасаде зашифровано послание, которое пока никто расшифровать не может…




Сегодня в здании располагается Историко-архивный факультет РГГУ, внутренние интерьеры можно посмотреть во время экскурсии. Здесь сохранились большая аудитория с высокими готическими сводами, которая поддерживается тонкими колоннами, и лестница на второй и третий этажи.

Во дворе комплекса Синодальной типографии особо любознательных ожидает приятный сюрприз. Первый печатный двор был основан еще в 1553 году Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем, и одно из зданий того самого древнего Печатного двора сохранилось до наших дней – это Правильная палата XVI века, расписанная палехскими мастерами во время реставрации в XIX веке (на фото). Известный археолог А. Г. Векслер установил, что подземный этаж этой палаты относится к концу XV века, то есть в ее основе древнейшее гражданское строение Москвы. Первая датированная книга «Апостол» была выпущена в свет 1 марта 1564 года. Набиралась эта книга больше года. Иван Федоров разработал 6 шрифтов и 14 размеров каждого шрифта для книг Печатного двора. Представляете, какое было разнообразие!



Говорят, на Печатном дворе работал и сам Петр I. Он набирал и корректировал текст одного из первых номеров первой русской газеты «Московские ведомости». Михаил Ломоносов принес с собой в Славяно-греко-латинскую академию «Арифметику» Леонтия Магнитского, которая также печаталась здесь.


5. Первая половина XIX века, ампир



Победа 1812 года обострила чувство национальной гордости. Во всех сферах искусства демонстрировалась историческая роль народа, подчеркивался героизм. Архитекторы буквально восстанавливали Москву из руин после пожарной эпохи, добавляя к господствующему до войны спокойному классицизму пафос победы и героизма, таким образом, развивая новое для России направление – ампир.

Получилось довольно забавно – стиль empire, возникший во Франции и символизирующий величие и мощь французской империи, был принят Россией-победительницей.

Основными признаками стиля считаются: военная атрибутика, щиты, львиные маски и венки, скульптуры львов, грифонов и т. п.

Мы посмотрим на интерьеры девяти сохранившихся ампирных зданий, и начнем с моего любимого – здания МГУ.

Старое здание МГУ, ул. Моховая, д. 11

Старое здание МГУ было возведено в 1782–1793 годах в классическом архитектурном стиле архитектором Матвеем Казаковым. Само каменное здание выстояло во время пожара 1812 года, а вот интерьеры и перекрытия, включая купол Казакова, пострадали довольно сильно. После войны здание университета восстановил Доменико Жилярди, и сделал это в ампирном стиле.



Оставив основной объём и планировку Казакова неизменной, Жилярди внёс некоторые изменения в решение центральной части здания: подняв ее на 6,5 м, увеличил диаметр и высоту купола, заменил ионический портик Казакова дорическим и добавил на фасад ампирный декор. Жилярди выполнил новую деревянную конструкцию купола, дошедшую до наших дней. Актовый, или Императорский, зал поражает своим объёмом и пространством. Он расписан по рисункам Жилярди в технике гризайль. Тонкие переходы оттенков создают иллюзию объемности фигур. В храме науки Жилярди изображает фигуры известных учёных, поэтов и философов: Сократа, Диогена, Гомера, Пифагора, Галилея и других. В центре зала помещена композиция «Аполлон и музы».

Со времён Жилярди сохранились также главная лестница и вестибюль.

Сегодня старое здание МГУ занимает Институт стран Азии и Африки. Красивый зал могут увидеть лишь студенты и преподаватели института. Студенты также рассказывают любопытную легенду образования института в 1956 году: в то время Хрущев находился с дружеским визитом в Индии, во время которого ему рассказали, что у них есть факультет, на котором изучают русский язык. Хрущев же сказал, что у нас есть целый институт, изучающий историю и языки Востока, включая хинди. В СССР пришлось срочно создавать такой институт на базе различных кафедр МГУ.


Главный дом городской усадьбы С. С. Гагарина, ул. Поварская, д. 25а

Перейти на страницу:

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее